— Ты чего вырядилась, как на праздник?
Шеол окинул Элизу внимательным взглядом.
— Я не знал, что у людей бирюза — цвет траура.
— Элизабет, не ходи по степи одна.
Дри взял ее за руку и поцеловал запястье.
— Мы вернемся через несколько дней. И да, сними это платье. Не время.
С этими словами он отошел и взмахнул рукой.
— Всем назад! Приготовиться! Уходим тремя кулаками! Первый идет к троллям, его ведет Шайтан! Второй кулак под предводительством Шеола сразу вступает в бой! Третий — охрана Леса, они уходят первыми!
Дри взмахнул рукой — открылся портал, в котором виднелся величественный вековой лес. В него бесшумно ушла правая колонна. Через мгновение показался кривой овал синего цвета, в который так же молча, чеканя шаг, ушла левая колонна.
— Орррра! — раздалось над степью.
Женщины отбежали назад, сгрудились вокруг тетушки Сагхи, и Элизабет заметила, что все они одеты в темное, а у некоторых вокруг запястий повязаны траурные ленточки.
Открылся еще один портал, оттуда послышались крики, взрывы, рев труб, грохот камнепада. Первым в него влетел Шеол на своем страшном ящере, за ним с криком «Орррра!» ринулись остальные воины, последним зашел Дри, и, когда портал готов был схлопнуться, Элизабет увидела, как в него рыбкой нырнула затянутая в кожу девичья фигурка. А еще ей показалось, что тело шамана стало уменьшаться, а рыжие волосы приобрели золотое свечение. Но это, наверное, из-за отблесков пожарища по ту сторону портала.
Наступила тишина.
— Тетушка, Зухра ушла!
Тургун растерянно смотрел на орчанку.
— Ты ничего не мог поделать, мальчик, — тяжело вздохнула Сагха и словно постарела на несколько лет. — Ей было видение, она знает, что делает. Мы можем лишь просить духов о милости.
Она окинула опустевшую поляну взглядом и снова вздохнула:
— Мне надо выпить.
Элизабет осталась одна. С нею никто не заговорил, никто не пригласил с собой, словно она была невидима для всех.
Она чужая в этой степи. И никогда не станет своей. Пустышка, как сказал Шеол. Обуза. Дура! Вырядилась, а они даже внимания на нее не обратили. Чтоб их… Элизабет испуганно прикрыла рот ладонью. И сразу взмолилась Богине, чтобы та простила ей шальные мысли. Смерти она никому не желала.
Мимо прошел Лестар.
— Куда ты? — окликнула его Элиза.
— У меня есть обязанности, и не мое дело следить за своенравной глупой человечкой, — прошипел вампир.
— Ты мой слуга!
— Что-то не припомню, чтобы хан давал мне такое поручение.
И Лестар исчез в ночи.
— А как же я? — растерянно прошептала Элиза.
— Ты же все на свете знаешь и все умеешь, справишься сама, — раздалось из темноты, и наступила тишина.
Элизабет опустилась на землю и разревелась. Она плакала громко, некрасиво, захлебываясь и подвывая, вытирая лицо подолом платья, жалея и ненавидя себя за эту слабость.
Отчего они в нею так? Разве она знала? Разве хоть кто-нибудь сказал ей, что в орде случилось несчастье? А выходит, что она бесчувственная, глупая человечка! А она просто не знала!
— Ну, хватит реветь, словно по покойнику. Не хватало еще накаркать.
Тетушка Сагха решительно подняла Элизабет на ноги и подтолкнула в сторону горящих костров, за ее спиной мелькнуло и исчезло озабоченное лицо Тургуна.
Они подошли к шатру, возле которого сидели девушки, молчаливые и какие-то подавленные. Элиза последний раз шмыгнула носом, одна из зомбичек протянула ей чашку.
— За погибших.
— Да что произошло? — плачущим голосом спросила Элизабет, отхлебнула из чашки и моментально закашлялась.
