принесла пирожки, налила густой ароматный чай из всегда горячего зачарованного чайника и, сев напротив Амадеи, приготовилась слушать. Графиня Сорес смотрела на нее с недоверчивым удивлением. Она, не отрывая глаз от безмятежной Элизы, поднесла чашку к носу, понюхала и поставила обратно на тарелку.
— Чай отравлен?
— Откуда такие глупые мысли?
— Ты сама налила чай. Сама принесла пирожки. Сама достала чашки. Элизабет Рауль, как мне узнать, ты ли это?
Элиза рассмеялась и не удержалась от шпильки:
— А ты спроси у меня, чем занимался твой муж в последний день перед свадьбой?
Элизабет демонстративно отпила из своей чашки и аккуратно откусила пирожок, стараясь не заляпаться вишневым соком. Тетушка Сагха пекла, сразу догадалась она, только у нее получалось такое тонкое и воздушное тесто.
Амадея поджала губы.
— Меня не волнует, что было перед свадьбой.
— Конечно, лучше тебе этого не знать, — согласно кивнула Элиза, уверенная, что теперь Амадея спать не будет, пока не выяснит у мужа правду. — Кстати, твой коротышка-граф вернулся?
— Посол прибыл сегодня ночью, он привез хану письма от его величества, — холодно произнесла Амадея. — А сейчас хан Эришеолталь собирает орду, и они уходят в поход, отрабатывать боевые действия в условиях гор. Мой супруг граф Сорес изъявил желание присоединиться. Странно, что мужья решили покинуть тебя сразу после того как… твое платье сгорело. Что, было так плохо? — сочувствующим тоном вернула Амадея шпильку.
Элизабет от возмущения не нашлась, что ответить, поэтому только выше подняла голову.
— Величие ханов в умении отказываться от собственных желаний ради орды. Что же ты не увязалась за ними? Ведь в академии вас обучали военной истории и тактике.
— Откуда ты знаешь?
— Старший муж рассказывал, — снисходительно посмотрела на давнюю соперницу ханым-бай.
— Меня не взяли, — вздохнула Амадея. — Но Шеол разрешил сопровождать тебя в пещеры с казной орды. Собственно, из-за этого я и пришла. Я пишу трактат о жизни орков, и мне необходимо знать о них как можно больше.
В пещеры с казной? В сокровищницу! А ведь Лестар рассказывал, что как только она станет полноправной ханым-бай, ей доверят ключи от сокровищницы! Значит, свершилось? Элизабет расправила плечи и гордо подняла голову.
— Госпожа моя!
А вот и Лестар, стоило только о нем подумать.
— Ханы ждут тебя. — Он отбросил в сторону тяжелые меховые шторы, закрывающие проход, и с поклоном махнул рукой в сторону центральной площадки. — Хозяин сегодня просто фонтанирует энергией. Уж не твое ли это колдовство, ханым-бай? — улыбнулся зомби, показывая клыки, но глаза его ничего не выражали.
Шеол стоял возле оседланного драка и слушал тетушку Сагху, которая гладила его по руке и что-то тихо говорила. Дри сосредоточенно читал какое-то письмо, хмуря брови и покусывая верхнюю губу. Рядом с ним стоял посол.
— Ласточка!
Дри поднял голову от письма и, сунув бумаги графу, подбежал к жене, обнял ее и страстно поцеловал в губы.
— Ну таки наконец-то, — подошла к ним тетушка Сагха и, отобрав у Дри Элизу, крепко ее обняла. — Все знают за мою скромность, но я таки спрошу: ты видишь тотемы этих умрецов?
Она кивнула на орков, восседающих на драках.
Элизабет посмотрела на тетушку Сагху и чуть не расплакалась от обиды. Она ничего не видела! Ничего! Но почему? Значит, степь не приняла ее?
— Ласточка, смотри! — раздался грозный голос старшего мужа. Он подошел неслышно и обнял Элизу сзади за плечи, прижимая к себе с такой силой, что у нее дух перехватило. — Смотри внимательно, женщина.
Теплый ветер принес запах пряных южных трав, мягко обласкал застывшую в объятиях Шеола девушку, легонько ударил в лицо, Элизабет зажмурилась, а когда открыла глаза, увидела на плече тетушки Сагхи зеленую сову. Сова, чуть повернув голову, рассматривала Элизу. А у Тургуна на голове сидела обезьянка, она почесывалась и корчила глумливые рожи.
— Как забавно!
Элизабет испытала колоссальное облегчение. Значит, она теперь настоящая ханым-бай! Степь приняла ее!
— А твой тотем — ласточка, — с довольной улыбкой произнес Дри. — Когда вернемся, я создам для тебя идола — собственное
