Зажим посмотрел на Ходжу. Тот недовольно засопел – он еще помнил недавнюю выходку Носа.
– Мне по барабану, – подумав, сказал Зажим, еще раз оглядывая с ног до головы закованного в наручники зэка. Он выглядел щуплым, и если что, он одним ударом расправится с ним.
– Я тоже не против, – процедил Ходжа, и Зажим полез за ключами. Когда наручники были сняты, Зажим забрал их себе.
Ходжа поманил Носа, и тот послушно приблизился.
– Слушай сюда. Сейчас не время и не место разборки устраивать. Но я не забыл то, что ты сделал в автозаке. Так что как только мы выберемся отсюда, я спрошу с тебя за этот беспредел. Ответишь.
Нос кивнул, улыбаясь.
– Несомненно, отвечу.
Ходжа отодвинулся, хмуро рассматривая зэка. Нос совершенно не казался испуганным, и даже обеспокоенным.
– Нос, одно из двух. Ты или стукнутый на весь шарабан, или у тебя железные яйца, – покачал головой Зажим.
– Считай как хочеф, – беззаботно пожал плечами Нос, потирая запястья. Он посмотрел в чащу, куда несколько минут назад ушел Сава, и неожиданно произнес: – Надо уходить отсюда. Плохое место.
Ходжа вытаращился на зэка, словно у него проклюнулся на лбу третий глаз.
– Во как. А что так? – задал вопрос Зажим.
– Не знаю, – ответил Нос. – Но я… как бы сказать… Чувствую это. Понимаеф, Зажим?
– Ни хрена не понимаю, – буркнул Зажим. – Но мы никуда не двинем. Все, тема закрыта.
Нос мягко, по-кошачьи шагнул назад, не сводя пристального взгляда с насупившихся зэков.
– Тогда я пойду один. Никто не против? – вкрадчиво поинтересовался он.
– Нет, – отрубил Зажим и потряс в воздухе наручниками. – Вместе шли, вместе и дойдем до озера. Доктор сам решит, что с тобой делать.
– Я не знаю никакого Доктора, – вежливо улыбнулся Нос, но эта улыбка больше напоминала разрез на мертвой плоти. – Я вообте никогда не любил врачей. Повторяю, здесь небезопасно. Я хочу уйти отсюда, и я уйду. Или ты снова наденеф на меня «браслеты»?
– Не-а. Я просто сломаю тебе руки, придурок, – пообещал Зажим, выпятив вперед щетинистый подбородок. – И скажу, что так было.
Его вид не оставлял сомнений, что он выполнит свою угрозу, причем немедленно.
Глаза-монетки Носа тускло блеснули, но выражение его лица не изменилось, оставаясь сонно-безмятежным.
– Против такого аргумента у меня нет возражений, – сказал он, снова подмигнув неизвестно кому. – Ладно. Утро покажет, кто был прав.
На скулах Зажима заиграли желваки.
– Вот компашка подобралась, да? – услышал он голос Ходжи и раздраженно обернулся:
– Ты еще здесь?
Хмыкнув, Ходжа подобрал с земли коробку с горчичным порошком и побрел в заросли.
Сава снял очки, энергично, до боли потер глаза, моргая. Трясущимися руками водрузил очки обратно на нос, снова ошеломленно уставившись перед собой.
Он стоял на обрыве, покрытом выжженной солнцем травой и жидким кустарником. Там, буквально в пяти шагах от него, зияла глубокая пропасть. Далеко внизу темно поблескивающей змейкой извивалась узкая речка. Солнце уже скрылось за чернеющей полоской деревьев, лишь просветы в ветвях слегка искрились золотом. На окрашенном сочным багрянцем небе уже мерцала первая звезда. Открывшаяся Саве картина поражала своим великолепием, но голова зэка была занята совершенно иными мыслями.
Они рядом с обрывом. И они шли именно в этом направлении.
Это значит, что деревьев с зарубками больше не будет.
«Я ничего не скажу им, – подумал Сава, разворачиваясь. – Не сейчас. Нет, не сейчас…»
Зажиму пришлась по душе землянка, обнаруженная Савой, и он принял решение заночевать в ней.
– Не иначе, Доктор нору выкопал, – сказал Ходжа, с восхищением разглядывая землянку. Поднял с земли одеяло, стряхнув с него прилипшие листочки и мелкие травинки. – Эх, жаль костерок замутить нельзя. Щас бы сальца на веточку, да на угли… Ммм! Вкуснотища!
