охнул.
– Говорящая, силищи в ней не измерить. Но молодая и глупая. Лететь надо, вода там, ответы там, – зашептала Фета, приближаясь.
Но Освальд ее уже не слушал, он решительно шагнул в толпу, взял Алису за плечо и повел прочь от враз притихших Братьев. Крылатый, не сказав ни слова, вывел растерянную девушку из комнаты. Их шаги удалились по коридору, а потом со скрипом открылась входная дверь.
Тяжелая тишина, воцарившаяся в комнате, отчего-то испугала старуху. Слишком резко замолчала галдящая молодежь. Слишком напряженный взгляд Лина поймала она среди этой толпы.
Фета подалась назад, когда из темного угла вслед за Крылатой метнулся оранжевый вихрь.
«Песчаные лисицы своих не бросают», – рассеянно подумала она, усаживаясь на стул.
Алиса послушно переставляла ноги, ведомая собратом. Ей вспомнилось, как целую жизнь назад, которую вместила в себя пара дюжин дней, Томас вел ее через спящий Город. У него были такие же сильные пальцы, они оставили на коже багровые следы, но в пути над пустыней девушка и не вспомнила об этом.
Теперь она шла за сурово молчащим Освальдом. За то недолгое время, что она успела провести в Братстве, Алиса не успела познакомиться с этим сухощавым и высоким мужчиной. Девушка только помнила, как холодно он смотрел на Вожака каждый раз, когда Братья собирались на слет.
В те дни, полные неба, смеха и забавных шуток, она могла просто обойти стороной все, что внушало ей страх. Но это время закончилось.
«Я – Говорящая. Я – Жрица, – мысленно повторяла Алиса, желая унять дрожь в теле. – Я видела серые Вихри, я была во сне Рощи. Меня не может напугать Крылатый».
Но хмуро шагающий впереди мужчина ее пугал. Себя Алисе обмануть не удавалось, осталось лишь одно: провести собрата, скрыв от него постыдный страх.
Когда они вышли на крыльцо, Крылатая наконец смогла вдохнуть пыльный воздух Города. Буря улеглась, на дороге мелькали тени прохожих, певучий ветер скользил по скалам, которые так надежно скрывали выживших от опасностей пустыни.
– Что ты видела? – Голос Освальда, ровный, даже бесстрастный, заставил ее выпрямить спину.
Алиса вздернула подбородок и смерила взглядом мужчину. Она не знала, как вплетается теперь серебро в самую ее суть, как блестит оно в глазах, как читается в жестах. Но Освальд был старым воином, он остро чуял смену погоды за день до грозы, он трижды встречался с серым Вихрем и трижды возвращался домой, сумев унести ноги. Одного-единственного властного взгляда ему хватило, чтобы поверить в слова Феты, если не во все, то во многие.
– Я видела пустыню, я видела Вихрь, отряд варваров, которые убивали слабейших из своих воинов и пили их кровь при луне. Я видела воды и живую землю, я видела Дерево и еще кое-что, о чем тебе знать не следует, – ответила Алиса, сама не зная, откуда взялись эти слова.
Она была готова рассказать Освальду всю правду, ей так хотелось разделить знания, обретенные в пути, хотя бы на двоих. В мужчине чувствовалась сила и острый ум, чем-то он неуловимо напоминал Томаса, по которому она так отчаянно тосковала, в котором так нуждалась сейчас.
Но холодная, чужая воля заставила Крылатую сказать совсем иное. Алиса смотрела на себя словно со стороны. Вот она разводит плечи, медленно распуская крылья за спиной. Мягкий цвет молодой древесины налился холодной серебряной водой. Не чувствуй она их за спиной, Крылатая бы не поверила, что крылья принадлежат ей.
Освальд молчал, на его лице не было изумления, он был собран и мрачен, будто бы все, что видел и слышал сейчас, лишь подтверждало его худшие опасения.
– Значит, ты встретилась с неназванным, Крылатая? – спросил он, окидывая взглядом распушенные перья. – Не стоит так стараться произвести на меня впечатление. Я на твоей стороне. Пока ты не заставишь меня передумать.
Крылья с шорохом сложились и втянулись в спину. Алиса почувствовала, как напрягается кожа.
– Я видела Его, внимала мудрости, – ответила она, холодно улыбаясь. – И теперь мне нужна сила всего Братства, чтобы исполнить предназначение. Свое, ваше, всех людей, живущих здесь.
– Значит, ты просишь помощи?
– Я лишь передаю Его слова, а Он никого и ни о чем не просит. Он предвещает, в наших силах лишь воплотить его предсказания.
– И что же мы должны сделать? – Освальд держал спину безукоризненно прямо, его лицо оставалось бесстрастным, но левая
