– Бедняжка, – улыбнулась Анитра. Она обняла чумазую девушку. – Ай! – неожиданно вскрикнула он, и оттолкнула ее. Лицо Лоовы выражало недовольство.
– На вид они кажутся сочными и сладкими, но это не так. Они соленые. – Она сплюнула. – Я больше не буду просить их попробовать.
Анитра посмотрела на свою укушенную левую грудь, а потом укоризненно подняла глаза на Лоову. Та покраснела.
– Ты обещала, – проговорила холбра.
Дикарка тяжело вздохнула и еще больше покраснела. Анитра не смогла сдержать улыбку.
– О чем мы будем говорить? – перевела она разговор на другую тему.
– Мы еще штук двадцать украли, – встрепенулась Лоова.
– Это опасно, – нахмурилась Анитра. – Можешь ли бросить это занятие?
– Нет. Без меня Чернолесье обречено. Я его хранитель. Чего ты улыбаешься. Я убивала омканов сама. Вот, посмотри на острие – это кровь омкана.
– Вы кого-нибудь из наших убили?
– Нет. Одному пришлось по голове сильно вдарить, но не убиваем теперь.
– Спасибо тебе.
– Я обещала. – Разговор явно не клеился. Людомара продолжала во все глаза смотреть на Анитру. – Можно я буду говорить тебе, как ты мне нравишься и какая ты красивая? – спросила Лоова.
– Больше не о чем говорить?
– У меня все. Я только это и пришла сказать.
– Ой, а я чуть не забыла сказать тебе, что вскоре стану жрицей в храме Владыки в Куупларге.
Ни одна жилка не дрогнула на лице дикарки. Она, может быть, даже не слышала ее слов.
– Ты слышишь?
– Что?
– Я жрицей буду.
– Что это такое?
– Это честь. Великая честь.
– А-а-а…
– А-а-а? – вдруг разозлилась Анитра. – Ты не можешь больше ничего сказать?!
– Ты красивая, зачем тебе жрица.
– Я буду жрицей. Я буду…
– А-а-а!
Холбра посмотрела на Лоову хмуро, но потом вдруг рассмеялась.
– Я не могу на тебя злиться. Ты… просто не могу зла держать. – Она подумала. – Так и будет, всякий раз, как в меня будет входить злоба, я вспомню этот час, личико твое, – все вспомню и тут же рассмеюсь. И все плохое сразу же вон выйдет.
– Ты будешь думать обо мне в храме?
– Да.
– Тогда я рада, что ты жрица. Это хорошо.
Анитра улыбнулась:
– Не только о тебе буду думать, но и о тебе тоже.
– А о чем ты еще будешь думать?
– О Владии. Я буду служить Владыке и всем иным богам во всех обличьях. Дабы хранили они Владию. Извели войну из нее. Буду думать о Карларге, Палларге и других городах, которые на путь ступили неверный…
– Стой, – подняла руку Лоова. Ее брови были скептически приподняты. – У тебя голова не лопнет?
– Не знаю, – опешила Анитра. – Не думаю…
– У меня, когда много думаю, в голове, словно пузырь надувается. Вот здесь, – она потрогала свой затылок. Лоова снова серьезно подумала, что-то прикинула про себя и вскинула глаза на холбру: – Я буду приходить к тебе в храм. Я не знаю, где он, но я найду.
– Нет, нельзя. Не думай даже о таком! Это опасно!
– Ий! – отмахнулась вальяжно Лоова и села прямо на землю. – Не опаснее, чем под носом у оридонцев красть пасмасов.
