Кобылин медленно вошел в холл, беззастенчиво разглядывая первый этаж странного домика. Это действительно был холл – огромная комната, тянувшаяся до противоположной стены дома. Пол, похоже, из темного мрамора. Вдоль стен, обшитых черным деревом, стояли темные кожаные диваны. Несколько дверей, едва видневшихся в стенах, были выкрашены в черный цвет и не имели никаких украшений. Больше всего это походило на фойе театра или холл офиса. И, надо признать, сразу настраивало на деловой лад.
Старикан в костюме снова сделал приглашающий жест и повел гостя к широкой лестнице с деревянными перилами. Она начиналась в середине холла и, плавно изгибаясь дугой, вела на второй этаж. Кобылин, не спеша, подстраиваясь под шаги охранника, прошествовал по ступеням и только на середине пути чуть повел носом, когда уловил идущий снизу запах еды. Судя по всему, на первом этаже, за одной из дверей скрывалась кухня. Или столовая.
Второй этаж оказался почти точной копией первого. Здесь царствовал офисный модерн, что было немного неожиданно, учитывая внешний вид домика. Перегородок нигде не было, и этаж представлял собой огромную залу. Внешняя стена была целиком из стекла – этакое огромное окно от пола до потолка, одно из тех, что любят втыкать в офисные здания. В центре, недалеко от стеклянной стены, сквозь которую виднелся лес на участке перед воротами, буквой «П» стояли три черных кожаных дивана. Внутри них уместился огромный стол со стеклянной столешницей. Ближе к стенам располагались кадки с фикусами, напоминавшими маленькие деревья, у стен виднелись еще несколько диванчиков и кресел, на стенах висели картины, между ними, в полутьме, едва заметно колыхалась черная драпировка. В целом затемненный зал напоминал приемную похоронного бюро.
Осмотреть этот зал Кобылину не удалось – охранник сразу провел его к скромной двери в дальнем углу. Она, по прикидкам Алексея, должна была вести в правый флигель странного дома. Как и остальные двери, она была обшита темным деревом и была украшена весьма массивной бронзовой ручкой.
Перед дверью охранник остановился, коротко указал гостю на дверь и без лишних слов бесшумно двинулся обратно к лестнице. Алексей удивленно обернулся, глянул ему вслед, в очередной раз поразившись выправке этого типа, потом сунул черные очки в карман и решительно взялся за бронзовую ручку.
На этот раз его ожидания оправдались на все сто процентов. За дверью скрывалась большая круглая комната, повторяющая форму правой башенки. И здесь не было и намека на модерн.
Первое, что бросалось в глаза, – большое стрельчатое окно напротив двери. Прямо под ним расположился массивный письменный стол из черного дерева, украшенный завитушками резьбы. На нем высились прозрачные колбы и стопки листов с загадочными письменами. Слева, вдоль изогнутой стены, тянулись книжные полки. Все пространство от пола до потолка было уставлено книгами – самым разными. Какие-то корешки сияли карамельными яркими красками, а другие, похоже, были сделаны из черной кожи и вряд ли в этом веке.
– Нравится? – раздался низкий бархатный голос.
Сердце Кобылина прыгнуло к горлу, и он медленно обернулся. Ведьма стояла у правой стены – в уголке между огромным кожаным диваном и парой кресел, стоявших у камина. Камин, похоже, был настоящим, а не имитацией. Черные закопченные камни, каменная полка, над ней, на стене, – скрещенные шпаги. По бокам – щиты, еще пара клинков, а в самом темном углу – старый побитый щит, украшенный каким-то гербом, который уже нельзя было разобрать из-за облупившейся краски. Чуть дальше, у второго окна, стоял еще один стол, заваленный очень интересными мелочами. На них охотник глянул лишь мельком – тянуть паузу уже было совершенно неприлично.
– Недурно, – вежливо ответил Кобылин, переводя взгляд на хозяйку дома.
Все та же черная прическа до плеч, блестящие черные волосы, худое лицо, высокие скулы и – обжигающий взгляд черных глаз. Открытая длинная шея, хрупкие плечи, затянутые в тонкую черную материю, точеный бюст, узкая талия…
Совершенно некстати вспомнилась деревенская русалка. Кобылин вздрогнул, взял себя в руки и взглянул ведьме в глаза. Хозяйка стояла напротив него, уперев одну руку в бок. Сейчас она больше напоминала актрису времен немого кино – черно-белая, с темным макияжем и огромными выразительными глазами. Не хватало только длинного тонкого мундштука с папироской.
– Пусть будет недурно, – медленно произнесла она. – А как тебе мой кабинет?
Кобылин выдержал пронзительный взгляд ведьмы, радуясь про себя, что выпил пару успокоительных таблеток еще в такси, и вежливо улыбнулся.
– Недурно, – повторил он.
Взгляд ведьмы отвердел, стал жестким. Она явно напрашивалась на комплимент, но охотник, накачанный успокоительным, не принял ее игру.
– Ладно, – сказала она спокойным деловым тоном. – Тогда давай ближе к делу, охотничек.
Она прошлась по комнате, обошла стороной Кобылина, что так и не тронулся с места, подошла к огромному письменному столу у окна.
– Я тут навела о тебе справки, – сказала Линда, подбирая со столешницы листы распечаток.
Кобылин ничего не ответил – он лихорадочно вспоминал все, что смог узнать о ведьмах. Нет, все – сильно сказано. Его интересовало лишь одно – их сильные и слабые стороны. Из хаоса слухов и легенд за такое короткое время ему удалось выкристаллизовать лишь пару вполне очевидных выводов. Первое – ведьмы, это люди, занимающиеся приготовлением разнообразных зелий. Химики, так сказать, экспериментаторы, озабоченные созданием продлевающих молодость и жизнь препаратов. А также создатели всевозможных ядов. Принять что-то съедобное из рук ведьмы – глупость несусветная. Второе – они все-таки люди. Или были людьми, до употребления своих зелий. Насчет полетов на метле у Кобылина оставались сомнения, но, с другой стороны, он повидал в жизни достаточно, чтобы допускать существование того, что считается вымыслом. Мягко говоря.
– Итак, охотник Кобылин, – вкрадчиво произнесла ведьма, тасуя листы распечаток. – Молодой, но успевший себя зарекомендовать как с плохой, так и с хорошей стороны.
Линда медленно прошлась обратно к дивану, встала у камина. Кобылин проводил ее долгим взглядом, так и не двинувшись с места. Подозрительных яблок и бутылочек с надписью «выпей меня» он так и не заметил, но расслабляться было нельзя.
