наклонился и тщательно вытер ботинки. Наведя лоск, он этой же губкой вытер даже подошвы, отшвырнул губку и, сияя штиблетами, двинулся к заветной двери.
– Нина Ивановна! – произнес он, постучав согнутым пальцем в дверь. – Это Кобылин. Можно?
Он не сомневался, что пожилая упырица почуяла его еще пару минут назад. Но – надо играть по правилам. Это учреждение с большой буквы. В таких местах свои ритуалы.
– Входите, – раздался строгий голос.
Кобылин вежливо просочился в кабинет. Он ничуть не изменился – темное помещение, огоньки серверной стойки в углу, тихий шорох вентиляторов. Вот только на этот раз чайник стоял не на сейфе, а на столе, около ноутбука.
Упырица встала из-за стола и теперь смотрела на Кобылина пронзительным немигающим взглядом. Седая, массивная, в черном платье, с серой шалью на плечах, она уже не производила впечатления кровавого убийцы. Охотник спокойно встретил ее взгляд, чуть улыбнулся в ответ – вежливо, уголками губ. Он не чуял в ней кровавого безумия тех, на кого обычно охотился. Старушка, судя по всему, либо была на сушке, либо на диете. То есть либо вообще не употребляла кровь, постепенно иссыхая изнутри, медленно умирая, либо очень редко позволяла себе глоток донорской крови, поддерживая свои силы.
– Нина Ивановна, – произнес Кобылин, делая шаг к столу. – А я к вам по делу. Помните, в первую нашу встречу Гриша хвалился, что в ваших архивах можно найти что угодно?
– Ну, может быть, и не все… – медленно произнесла упырица, переводя взгляд на портфель в руках Кобылина.
– Мне очень, очень нужна ваша помощь, – проникновенно произнес Алексей, входя в образ милого мальчика. – Только вы можете мне помочь.
– Чем же я могу помочь охотнику? – довольно резко ответила вампирша, не сводя взгляда с портфеля.
– Только вы можете определить, насколько хорош этот чай, – торжественно произнес Кобылин, ловко извлекая из портфеля большую жестяную коробку.
Упырица, заметившая резкое движение, не вздрогнула, хотя была к этому близка. Но при виде коробки чая она немного подалась назад, и взгляд ее отвердел.
Кобылин медленно, крадучись подошел к столу, положил на него коробку, потом запустил руку в портфель и достал плоскую коробку конфет. Черную. С темно-красной полосой, чертовски напоминающей венозную кровь. Шоколад с ликером из черной вишни, как говорят, очень популярный в определенных упыриных кругах.
Нина Ивановна смерила охотника мрачным взглядом, подошла к столу, провела длинным худым пальцем по жестяной коробке английского коллекционного чая.
– Неплохой сорт, – признала она. – Не часто встречается в свободной продаже. Как и конфеты. Вижу, вы неплохо подготовились к визиту, Кобылин. Что вам на самом деле от меня нужно?
– Информация, – выдохнул Кобылин, надеясь, что в его голосе достаточно почтительности. – Хочу сделать запрос и получить информацию об одном редком виде… Существ.
Вампирица осторожно взяла в руки коробку с конфетами, встряхнула ее, прислушалась к мягкому шелесту оберток, положила обратно. И подняла на охотника пылающий огнем взгляд.
– Скольких из нас ты убил, охотник? – прямо спросила она. – Я много слышала о тебе, но никогда не слышала, чтобы тебя называли лжецом. Ответь честно.
– Вампиров? – медленно произнес Кобылин, отступая от роли хорошего мальчика и отвечая на взгляд упырицы своим ледяным взором убийцы.
– Да, – ответила та. – Называй нас так. Вампиров.
Кобылин вдруг растерялся. Он, конечно, никогда в жизни не забыл бы своего первого упыря, убитого на стройке совковой лопатой, но после него был второй, потом еще один и еще…
– Я не помню, – медленно произнес охотник. – Десятка два или три. Наверное.
– Ты не ведешь счет?
– Какой счет? – озадаченно переспросил Кобылин.
– Счет убитой нечисти, – отрезала упырица. – Зарубки на прикладе винтовки, звездочки на стене, царапины на запястьях… нет?
– Что за дурь! – искренне поразился Кобылин. – Зачем?
– Многие ведут, – сухо, поджав губы, отозвалась вампирша. – Тебе не важно, сколько?
– Нет, – честно ответил Кобылин. – Никогда не думал об этом. Это же не игра, не соревнование.
– А что тогда? – резко спросила упырица, подавшись вперед. – Что это тогда для тебя, а, охотник?
– Жизнь, – ответил Алексей, пожав плечами. – Я просто так живу. Вести счет охотам? Это все равно, что записывать количество сделанных вдохов и выдохов. Это глупо. Ты просто дышишь, и все.
Упырица сделала шаг назад, смерила охотника долгим взглядом, с головы до ног, потом покачала головой.
– Ты не лжешь, – тихо сказала она. – Ты просто такой, какой есть. Кто-то рождается музыкантом и живет среди музыки, среди полутонов, октав и мелодий. А ты родился убийцей. И несешь смерть так же просто, как дышишь.
– Вот не надо, – обиделся Кобылин. – Можно подумать, я охочусь за девочками-отличницами. Я охочусь за убийцами. За теми, кто сам мнит себя охотником – беспощадным и ненаказуемым.
– Может быть, – сухо произнесла вампирица. – Но ты не боишься, что однажды и за тобой – возомнившим себя беспощадным охотником – придет свой охотник?
– Конечно, придет, я уверен в этом, – совершенно серьезно отозвался Кобылин. – Это часть той самой жизни. Круговорот охотников в природе.
