– В чем дело? – выкрикнул он. – Я иду к тебе!
– Стой, я сказала! Тут этой гадости – тьма. И вперед, и назад проход закрыла, ровно паутиной или сетью рыболовной. Ко мне не лезет, но и пускать не пускает. Я ее режу, а она вдругорядь срастается.
– А здесь, возле меня? – повел разведчик рукой с ножом.
– Вот там-то ее и нету как раз. Так что не маши ножиком, я к тебе иду.
– Но ведь здесь стена, – вытянул в сторону ладонь космосталкер. Не нащупав преграды, он сделал шаг, второй, третий… – Только я ее что-то найти не могу.
– Может, здесь тоже проход? – совсем рядом послышался голос Забияки.
– Видимо, да. В любом случае, придется пока сюда идти, раз другие пути перекрыты. Хотя это очень и очень плохо. Зря мы сюда свернули, напрасно я тебя не послушался.
– Я этого тоже знать не могла, так что не вини себя попусту. Ты стену этого прохода не нащупал еще?
– Нет, но… – сделав очередной шаг, разведчик обо что-то запнулся и, взмахнув руками, так, что из ладони вылетел ножик, упал, успев при этом выкрикнуть: – Осторожно!
Странно, но под собой Плюх ощутил не твердый пол, а что-то мягкое, но в то же время упругое и угловатое, и, что буквально его шокировало, шевелящееся.
– Что это, что?! – завопил космосталкер, пытаясь подняться. – Забияка, что тут?! Я нож потерял!
– И очень хорошо, что потерял, – странным голосом – удивленным, но ничуть не испуганным, – откликнулась девушка.
– Что же тут хорошего? – продолжал барахтаться Плюх.
– Потому что ты бы их поранил.
– Кого?!
– Если я правильно поняла, ученых.
Только теперь, замолчав в изумлении и перестав дергаться, разведчик услышал стон. И слабый голос, который звучал прямо из-под него:
– Слезьте с меня, пожалуйста, господин Плужников. Несмотря на слабость этого голоса, Плюх его сразу узнал: он принадлежал профессору Сысоеву.
– Юлий Алексеевич!..
От неожиданности космосталкер открыл глаза. Под ним лежал мужчина в зеленом спортивном костюме. Лицо с короткой седоватой бородкой и густой сеткой морщин в уголках глаз не было Плюху знакомым. А вот глаза, очень усталые, но глядящие на него со спокойной уверенностью, разведчик сразу узнал. Ну да, ведь в прошлый раз, сквозь защитную маску, он и сумел рассмотреть только их.
Плюх, вскрикнув, скатился с профессора, вскочил на ноги и принялся озираться вокруг. Да-да, он снова видел! И не вызывающую тошноту карусель цветных пятен, а то самое, что описала ему Илона: невообразимым образом переплетенные между собой, пересекающиеся под неимоверными углами цветные цилиндры, конусы, призмы и другие фигуры, кажущиеся порой совершенно нереальными с точки зрения человеческого разума. А кроме этого разведчик разглядел и саму девушку – изумленно уставившуюся на него глазами цвета молочного шоколада.
– Я вижу! – сказал он ей, чувствуя огромное желание схватить любимую в охапку, прижать к себе и…
Вероятно, все это так явственно отражалось на его лице, что Забияка сделала шаг назад и мотнула подбородком ему за спину:
– Их тоже увидел, как я поняла. Это ученые? Признаться, от радости, что у него восстановилось нормальное зрение, Плюх на время выпал из реальности. Но очухался быстро. Кивнув Забияке и обернувшись, разведчик, кроме пытающегося сесть профессора Сысоева, обнаружил лежавших на полу двух мужчин в таких же, как у того, спортивных костюмах, только синего цвета. Один из них, приподнявшись на локте, поймал взгляд Плюха и кивнул. Если Юлию Алексеевичу космосталкер дал бы лет пятьдесят пять – шестьдесят, то этот мужчина, с учетом изможденного состояния, выглядел едва за сорок, а если бы сбрить с подбородка и щек густую щетину, то, возможно, не потянул бы и на этот возраст. Его глаза, покрасневшие, усталые, в которых определенно виднелся отблеск вспыхнувшей надежды, тоже были знакомы разведчику. Доцент Олег Дмитриевич Тетерин! Тогда третий, выглядевший еще моложе, но лежавший неподвижно с закрытыми глазами, должен быть не кем иным, как тем самым, с трудно запоминающимися именем и фамилией, доцентом – коллегой первых двух ученых.
– Здравствуйте! – метнулся к ним Плюх. – Что с вами случилось? Ваш друг… он живой?
– Мы ничего не ели и не пили уже три дня, – глухим сиплым голосом ответил сумевший все-таки сесть Сысоев. – У вас не найдется воды?
– Ило… Забияка! – бросился разведчик к девушке, которая уже снимала рюкзак.
– Вода есть, – сказала она, достав из него алюминиевую флягу, – но очень мало. Каждому из вас – только губы смочить.
– Пусть тогда Аникей пьет, – переглянувшись с Тетериным, сказал Юлий Алексеевич. – Ему совсем плохо.
– Есть еще немного колбасы и кусок хлеба, – протянула девушка Плюху, а тот передал профессору остатки запасов.
– Без воды мы все равно долго не протянем, – благодарно кивнул тот и принялся делить съестное на маленькие кусочки.
– Это все вам, – увидев это, сказала Забияка, – мы не голодны.
– Спасибо, но это уже не имеет значения, – покачал головой доцент Тетерин, безуспешно пытающийся пристроить горлышко фляги к плотно сжатым губам третьего ученого.
– Погодите, я помогу, – быстро прошла к ним девушка, присела и, подложив ладонь под затылок Аникея Александровича, приподняла его голову и забрала флягу с водой у
