Что, съела железяка ржавая? Эка тебя заколбасило!
Через пару секунд стало ясно: это ещё не победа. Шут его знает, какие дублирующие схемы управления предусмотрены в этих железках. Заморские инженеры не зря трескали свои гамбургеры. Без резервных вариантов точно не обошлось, потому что «Аконкагуа» стал оживать.
Тряска закончилась, дым валить перестал. Робот принялся водить башней, выискивая обидчика.
Я добил его вторым выстрелом, отметив, что рукоятка теплового пистолета слегка нагрелась. Лишь бы такими темпами она не стала припекать как сковородка.
Внутри «Аконкагуа» что-то рвануло. Вероятно, реактор – самая хреновая штука с точки зрения выживаемости в бою. Боевой робот вспучился как резиновая перчатка, надетая на водопроводный кран, а потом разлетелся на куски.
Башня его грохнулась в двух шагах от меня и перевернулась, обнажив внутренности. Я бросил туда случайный взгляд и сразу пожалел об этом. Теперь я знаю, как выглядит мозг живого танка. Зрелище сродни тому, что можно увидеть в кунсткамере. Уродец есть. Разве что колбы со спиртом не хватает.
Я переключился на другую мишень. По логике вещей ей должен был стать «Маунтин», который основательно огрёб от наших гранат, но он оказался хитрым малым, пустив вперёд себя уцелевших «Рапторов».
Ай, умница! Хочет чужими руками жар загребать. Хитрозадый товарищ!
Его товарищи рванули вперёд, забыв о «Тайфуне», и жестоко поплатились: сдвоенный пулемётный огонь перебил ещё одному «тираннозавру» пару пружинистых лап. Подбитый на бегу «Раптор» споткнулся и грохнулся, клюнув «носом» землю. Передние конечности задёргались в бесплодной попытке преодолеть силу земного притяжения.
Не, парниша, теперь ты больше не игрок. Отбегался.
Я всадил в подранка заряд из теплового пистолета, упокоив его механическую душу навсегда.
Оставшиеся в живых «тираннозавры» струхнули, бросились прочь. Я пальнул вслед по инерции, сразу пожалев о напрасной трате заряда. Выстрел ушёл в «молоко», никого не зацепило, но в итоге поле боя осталось за нами. Первыми с него смылись трусливые пауки-сервы.
Остался лишь «Маунтин», истошно чадящий и пускающий клубы дыма. Но его мозг продолжал жить. Динамик био с хрипом выплюнул вполне человеческую просьбу:
– Сдаюсь! Прошу пощады!
– Да ну?! С какой стати мы должны пощадить тебя? – удивился я, разглядывая большую башню огромного робота.
– Я военнопленный. Согласно Женевской конвенции вы обязаны обращаться со мной должным образом.
– Ага. Ты мне её ещё процитируй, умник, – сказал я и сплюнул. – Кати в свою Женеву и там жалуйся.
– В Женеву? – обалдело переспросил робот.
Потом до него дошло:
– А! Это то, что вы, люди, называете юмором.
– Ага. Ты не ошибся.
– Так вы не уничтожите меня? – с надеждой поинтересовался био.
Подумать только, с виду железка железкой, а жить всё равно хочет.
– На поведение посмотрим, – буркнул я.
Робот обрадовался.
– Готов присягнуть, что не буду провоцировать вас на действия, которые могут привести к моему уничтожению.
– Вот уж спасибо так спасибо, – хмыкнул я. – Где же ты раньше такой хороший был?
– Простите, не понял вопрос. Вас интересует моё местоположение? Прошу указать конкретный промежуток времени, чтобы я мог выполнить привязку к местности.
– Заткнись, блин, – разозлился я. – Нервируешь. Ничего мне от тебя не нужно.
Правильнее было бы добить робота, но рука не поднималась сделать такое с поверженным противником. Интуиция подсказывала, что после нашего ухода примчатся сервы и почти наверняка подлатают своего хозяина. А значит, через какое-то время тот снова займётся привычным делом: ловить людей, жрать человечину… ну или не человечину, а всё, что под манипуляторы подвернётся.
– Умри! – Я вскинул руку с пистолетом и снова опустил.
Не могу… Хоть самого убейте, не могу. Можно, конечно, представить, что это – обычная металлическая хренотень, и раскурочить её, но такой обман не пройдёт. Уж больно человеческие стоны и хрипы вырываются через динамики робота. Будто раненый солдат на поле боя лежит, страдает и ждёт санитаров.
Био испуганно пискнул. Это никак не вязалось с его обликом.
Ну что ты поделаешь!
– Живи, консерва, – сказал я, засовывая пистолет в кобуру. – Считай, тебе повезло.
Кому-то я только что обеспечил знатный геморрой в будущем. Встреча тет-а-тет с био это что-то с чем-то. Врагу, конечно, посоветуешь, а вот своим – никогда в жизни.
Я мысленно обругал себя мягкотелым гуманистом и либералом. Не помогло.
«Маунтин» прохрюкал что-то вроде благодарности.
– Ты, главное, мне больше не попадайся. Во второй раз я таким добрым не буду.
– Не беспокойтесь, я буду выполнять условия нашего договора, – пообещал «Маунтин».
