– Например, на Грумант, да, Фома Ильич? – усмехнулся глава департамента.
– А хотя бы и туда, – вскинулся Литвинов. – Уж на острове-то их точно никто не достанет.
– Ох, Фома-Фома… Как был штурмовиком, так и остался. Нет, если бы речь шла о людях, состоящих у нас на службе, я бы сам их законопатил в самый дальний гарнизон, не опасаясь нарушения приказа. Но из Завидичей лишь Мирон еще помнит, что такое приказ, и готов пожертвовать комфортом, если этого требует ситуация. А его детки этого никогда и не знали. На службе они не состоят и следовать нашим указаниям не обязаны. Более того, запирать их где-то против воли – значит, гарантированно уничтожить любые надежды на добровольное сотрудничество. Впрочем, сам Завидич тоже далеко не подарок. Знал бы ты, скольких трудов мне стоило уговорить его на переезд! Сыграть удалось лишь на том, что в следующий раз противник, наемников которого он вспугнул, может и будет играть куда жестче… Пришлось даже поломку «Феникса» приплести, как диверсию. Еле уговорил. А ты говоришь, «на Грумант». – Несдинич глянул на своего секретаря и друга. – Сбегут. Не веришь? Вспомни их итальянские приключения.
– Везение, – фыркнул Литвинов.
– Ну да. О Мироне в свое время ты так же говорил. А детки все в него, – намекнул собеседник, и секретарь передернул плечами.
– Да и черт бы с ними, – отрешившись от неприятных воспоминаний, проговорил Литвинов. – Сразу бы не убежали, а трех-четырех месяцев на должную обработку нам бы хватило. Наследили германцы в истории с накопителями порядком. Так к чему сложности?
– Все так же прямолинеен, – заключил Несдинич. – Ты меня не расслышал? Я рассчитываю на сотрудничество с младшим Завидичем. В свои пятнадцать он даст фору нашим лучшим артинженерам, и упускать такой талант мы просто не имеем права. К тому же исчезновение Завидичей непременно всполошит всех заинтересованных лиц, что нам только на руку.
– И поэтому решили потакать фантазиям малолетки? – скривился Литвинов.
– Эти фантазии удержат его в Китеже вернее любых договоров и цепей. А наша помощь в их осуществлении, заметь, не стоившая ведомству ни полкуны, сыграет на пользу дальнейшему сотрудничеству, – по-прежнему сохраняя спокойствие, объяснил контр-адмирал, хоть это и было непросто.
Будь на месте Фомы любой другой подчиненный, он уже как минимум схлопотал бы выговор. Впрочем, с другими подчиненными таких разговоров Несдинич и не вел бы. Но с Литвиновым их объединяли не только долгие годы совместной службы, но и дружба. К тому же секретарь хоть и отличался прямолинейностью в суждениях и редкой злопамятностью, но во многих делах его помощь была неоценимой.
– Сотрудничество… – Литвинов фыркнул. – Баловство все это.
– Не скажи, – усмехнулся контр-адмирал и, порывшись в бумагах на своем столе, протянул их другу. – Взгляни.
– Что это? – нахмурился секретарь.
– Отчет аналитиков и филеров, наблюдавших за Завидичами в последнее время, и копии некоторых договоров, переданных нам нотариатом, – пояснил Несдинич и кивнул на бумаги: – Ты почитай, почитай. А я посмотрю, что ты скажешь после о «фантазиях малолетки».
Недоверчиво покрутив носом, Литвинов погрузился в чтение переданных ему документов. И чем дольше он читал, тем выше поднимались его брови. Эдакий показатель степени удивления.
– Мастерская… производство домашних артприборов. Договоры на поставку… Гревские, Гюрятиничи… Кульчичи?! – Секретарь помотал головой и неверяще уставился на своего начальника.
– Вот такие вот фантазии малолетки, Фома. Пятнадцать лет – и больше двадцати совершенно новых разработок, не имеющих аналогов в мире, по крайней мере, в плане энергопотребления точно, – не сдержав откровенно веселой улыбки, развел руками Несдинич. – Согласись, такой талант стоит внимания.
– М-да, – протянул Литвинов, возвращая документы начальнику. – Это… точно его разработки?
– Точнее быть не может. Куратор Завидичей в Китеже уже успел взглянуть на чертежи и рунные схемы в кабинете Кирилла. Никаких сомнений в авторстве. Эх, знал бы ты, как я жду итогов его работы с дирижаблем… – мечтательно протянул контр-адмирал, но тут же пришел в себя и немного поморщился: – Жаль, что рунные расчеты по дирижаблю Кирилл показывать не пожелал.
– Я удивлен, что куратору удалось увидеть хотя бы схемы приборов, – покачал головой Литвинов.
– Просто лейтенант Брин показал себя таким же увлеченным арт-инженером, как и сам мальчишка. А тот и рад пообщаться с «коллегой», – заметил Несдинич. – Правда, он не преминул взять слово молчания с лейтенанта. Опасается конкуренции.
– Так вот куда делся глава артотделения! – осенило секретаря, но он тут же справился с собой и хмыкнул: – Можно подумать, нашему ведомству делать больше нечего, кроме как открывать собственное производство этих… пылесосов.
– Попробуй объяснить это пятнадцатилетнему мальчишке.
– А как же «талант»… «гениальность»? – саркастично усмехнулся Литвинов.
– Это не синонимы к слову «опыт», – покачав головой, заметил контр-адмирал. – Но в предусмотрительности юноше не откажешь. Он ведь не просто слово взял. Он фактически купил нашего артефактора… с потрохами купил!
– Не понял, – насторожился Литвинов.
– Успокойся, Фома, – улыбнулся начальник. – Никакого предательства не было, так что можешь не делать стойку. Юноша просто обменял кое-какие разработки на обещание не использовать его изобретения в корыстных целях. Естественно, с моего разрешения и одобрения.
– Полагаю, Кирилл тоже осведомлен об этом разрешении? – Секретарь чуть расслабился. – И что же это за разработки такие?
