– Печать[11], – напомнил сын.
– Отдам завтра утром. Но на родовую можешь не рассчитывать, обойдешься специальной, – кивнул старший Гюрятинич. Владимир еле заметно скривился, но тут же стер всякое выражение с лица. Нежелание отца назначать преемника или хотя бы как-то обозначить свои намерения в этом плане уже давно стало притчей во языцех не только семьи Гюрятиничей и вассалов рода, но и среди дружественных их фамилии Золотых поясов. Старик прочно держал в руках все нити власти в семье и торговом доме и совершенно не был намерен ею с кем-то делиться, даже с родными детьми. Впрочем, те и сами не особо стремились взваливать на себя это бремя, не понаслышке зная, что значит быть главой огромной семьи с шестнадцатью вассальными родами и управляющим огромного торгового дома, имеющего свои представительства более чем в сорока городах мира. Но постоянные напоминания Игоря Стояновича всем попадающим под руку родным о своем нежелании назначить преемника давно уже набили оскомину.
Все-таки утро в Китеже и утро на земле – вещи совершенно разные. Пусть последний месяц я провел в Новгороде, но вновь привыкнуть к земным радостям после полугодового пребывания в замкнутом пространстве Китежграда так и не успел. В парящем городе тебя не разбудит ворвавшийся в распахнутое окно напоенный летними ароматами ветер, и никакой будильник не заменит гомона и щебета птиц. Правда, и на долгие-долгие умопомрачительно красивые рассветы на земле можно полюбоваться лишь в горах.
Я потянулся и, сев на непривычно мягкой перине, сонно огляделся по сторонам. Часы на стене в выделенной мне хозяевами спальне, мерно тикая, показывали четверть десятого утра. Солнечный свет, заливающий комнату, поднял настроение, смывая горечь воспоминаний о прошедшем дне, и я буквально ощутил, как тело наполняет энергия, так и подзуживая немедленно выскочить из теплой уютной постели и куда-то нестись на всех парах. Хотя… до одного места, пожалуй, смотаться можно… даже нужно.
Выбравшись из постели, я покрутил головой, вспоминая объяснения показывавшего мне комнату слуги, и, так и не определившись с выбором, принялся открывать все двери подряд. Ну не помню я, за какой из них находится ванная. Как назло, верным оказался последний вариант. За первой дверью была гардеробная, за второй выход в коридор, и лишь за третьей обнаружилось искомое фаянсовое великолепие.
Закончив с приведением себя в порядок, я спустился в гостиную, не встретив по пути с третьего этажа на первый ни одной живой души. Отправляться на поиски хозяев дома у меня не было никакого желания, беспокоить отсыпающуюся после всех перипетий вчерашнего дня Хельгу, в комнату которой я абсолютно невежливо заглянул по пути в гостиную, тоже не хотелось. Ну а Ярик… сам меня найдет.
– Доброго утра, господин Завидич. – Ровный голос образцового дворецкого, наряженного в образцовую черную визитку и не менее образцово накрахмаленную белоснежную сорочку, заставил меня вздрогнуть. Отложив в сторону только что взятую с журнального столика утреннюю газету, я повернулся к вошедшему в гостиную командующему здешним хозяйством.
– Здравствуйте, Марк, – кивнул я. – Будьте добры, обращайтесь ко мне по имени.
– Как пожелаете, господин Кирилл, – невозмутимо ответствовал он. Издевается, что ли?
– Вы чего-то хотели, Марк? – поинтересовался я.
– Всего лишь хотел сообщить, что завтрак готов… господин Кирилл, – откликнулся дворецкий, заставив меня прищуриться. Точно, издевается. – Если желаете, я могу приказать подать его прямо сюда, в гостиную.
– А где завтракают остальные?
– Молодой хозяин в малой столовой, юный Ярослав и его родственница в своих комнатах, как и госпожа Хельга… – И вроде бы говорит утвердительно, но почему же мне мерещится вопрос в его словах?
– Пожалуй, я присоединюсь к хозяину дома, – улыбнулся я.
– Прошу прощения, но Игорь Стоянович еще почивает.
– Я имел в виду Владимира Игоревича, – пояснил я.
– О… прошу, следуйте за мной, господин Кирилл, – ни на секунду не изменившись в лице, дворецкий открыл дверь в холл и приглашающе повел затянутой в белую перчатку рукой. Я знаком с этим человеком меньше суток, но уже готов его удавить, честное слово.
После завтрака, изрядно подпорченного видом постной физиономии дворецкого, маячившей в столовой, пока мы заправлялись перед долгим днем, Владимир Игоревич потащил меня на прогулку по саду… что было совсем не лишним после столь обильного завтрака.
– Если не секрет, Кирилл, чем вы намерены заняться теперь? – спросил Гюрятинич, когда мы оказались на берегу небольшого искусственного пруда.
– Найму охрану для мастерских, займусь восстановлением складов, – пожал я плечами. – Пока дядька Мирон в госпитале, нашим заводиком, кроме меня, заниматься некому.
– А взрывы?
– Расследование вы имеете в виду? – Я, прикусив губу, уставился на подернувшееся зыбью зеркало пруда, но тут же одернул себя, успокаивая взъярившийся Ветер. Через несколько секунд справился с собой и, бросив на собеседника короткий взгляд, облегченно вздохнул. Кажется, Гюрятинич ничего не заметил. И славно.
– Именно его, – кивнул капитан «Феникса».
– Думаю, разобраться в происшедшем – задача полиции, – проговорил я. – Я же могу лишь попытаться обезопасить близких и наше дело от возможного повторения вчерашнего.
– Боюсь вас разочаровать, Кирилл, но обстоятельства таковы, что полиция, скорее всего, просто замнет это дело, – медленно проговорил Гюрятинич… и я почему-то
