С этими словами она перекинула ногу через шею мамонтенка, съехала по плечу Катюши вниз с полутораметровой высоты и сгребла брата в охапку. Умка попытался вырваться и не смог. Они были уже в одной весовой категории, но Валентина превосходила его в цепкости.
– Возьми себе мамонтенка, – жарко продышала она брату на ухо. – Пока не поздно, возьми Катьку. Себя не жалеешь – спаси его.
Умка чуть-чуть отстранился и уставился на сестру.
– Ему пять лет, еще не поздно. Ты спасешь его, а он спасет твой талант.
– От чего спасать-то?.. – пробормотал Умка.
– Эх ты, дурачок… Поговори хоть со своим Андреем. Даже он, глупый, и то понимает – это новый тип внутри чукотской породы, совсем новый. Мамонты двадцать первого века. Но папе они не интересны. Если бы я не согласилась взять Катюшу, думаешь, из нее бы сделали актрису? Ха-ха… Это папа ради меня расстарался. Он хотел, чтобы я была звездой, а вовсе не Катюша. Мамонты приходят и уходят, а питомник остается, и клиент должен помнить лицо питомника – мое лицо! Мое красивое лицо!
Валентина сделала движение, будто сейчас раздерет это красивое лицо ногтями. Умка схватил ее за руки.
– Вот тебе и весь маркетинг! А несчастную Катастрофу рано или поздно отправят в стадо, как и Катьку! И все, понимаешь? Курс молодого мамонта – и до свидания! Рабочая судьба и запрет на разведение. Никаких шансов, что эта линия продолжится!
Несчастная Катастрофа, сопереживая, ласково потрогала своего оператора хоботом.
– Отстань! – Валентина дернула плечом.
– Они же не бракованные, почему запрет…
– Для папы – бракованные. Слишком мелкие и слишком умные. Подозрительно умные, не к добру, в следующем поколении могут дать крутейший сбояк. Все, закрыта эта тема. А ты совсем от питомника оторвался и не знаешь ничего. Слышал, с чем продажники ходили к папе? Он еще орал на них так, что стекла звенели… Предложили зафиксировать линию Катерпиллера-Катастрофы через близкородственную вязку.
– Весело там у них на песцовой ферме… – привычно отозвался Умка.
Это была нормальная реакция человека с питомника на новые инициативы продажников. Ну действительно, весело там у них.
Валентина испытующе глядела на брата.
– Совсем оторвался, ага.
– Стоп-стоп-стоп…
– Начинает доходить?
– Ну… Да кто они такие? Даже не зоотехники. Чего они могли разглядеть?
– Красоту, – веско сказала Валентина. – Функциональный дизайн. Они хотят продавать красивых мамонтов под каким-то отдельным чукотским брендом. А мы с тобой знаем, что эти мамонты не только красивые. Ага?
Умка через плечо сестры глядел на Катюшу.
Она была не только красивая, да. Стоит ли вязать ее с Катькой, можно будет сказать лет через десять. Наверное, нет, лучше попробовать их развести, а потом вязать двоюродных.
«Через десять лет мне стукнет двадцать три, – подумал Умка. – Я не буду иметь никакого веса в животноводстве и ничем не смогу помочь двойняшкам. Вон Андрею Пуя уже за тридцатник, и он воспитывался на питомнике, и образованный, и специально выращен ради должности зооинженера… Тоже выращен! Отец с Петей разводят людей, как мамонтов, а потом дрессируют еще строже. По заветам дедушки Умкы, которого боготворят. Хотя дедушка иногда вел себя как буйнопомешанный… И чего достиг Андрей в свои годы? Старшие говорят, он еще не готов принимать ответственные решения, пусть чуток подрастет! Значит, я в двадцать три буду тут нулем без палочки, зато профукаю свою мечту о Северном флоте.
Да, спасать уникальных мамонтов-двойняшек это очень благородно и романтично, только кто сказал, что получится?
Ничего у нас не выйдет.
Просто мы будем рассекать по тундре на двух красивых животных, обреченных умереть, не оставив потомства. Мы, брат и сестра, лишенные права на выбор с самого детства, верхом на брате и сестре, у которых такого права нет по умолчанию, все решено за них другими. Получатся две шикарных романтических пары. Да я повешусь. Нет, лучше я сопьюсь и тогда повешусь. Говорят, от водки сначала весело. Пусть будет хоть немного веселья».
Его аж передернуло, когда он представил себе весь этот кошмар. Так передернуло, что вместе с ним вздрогнула сначала Валентина, а за ней Катюша.
– Да я повешусь! – сказал Умка.
– Что, все так плохо?
– Нам не дадут.
– Вообще ничего?..
– Да глухо же. Мы – дети. Кто нас послушает? Они Андрея не слушают!
– Если ты возьмешь Катьку, если останешься на питомнике…
– Папу этим не проймешь. Он стратег. Он все рассчитывает на десятилетия вперед. Он просто внесет меня в свои планы. Меня верхом на Катьке, который останется без потомства.
