– Глупый, ты же поставишь условие! Папа выполнит.
– Какое еще условие?
– Линия Катерпиллера-Катастрофы. Наша. Мы сделаем.
– Да кто нам даст… Ну да, если между собой их вязать… Но запретят же! Скажут, тупиковое направление.
– А если я уйду с тобой?
Умка несколько раз моргнул.
– Ну представь, я скажу папе: Умка остается с условием, что нам разрешают заняться этой линией. А если не разрешают, я тоже уйду.
– Куда?!
– После училища каюру все дороги открыты, хоть в тундру, хоть в тайгу, – напомнила Валентина и невесело хохотнула.
– Тебе-то зачем…
– Проснись, Умка, – сказала Валентина. – Я тебя все детство уговаривала, больше не буду, это бессмысленно, потому что ты умный, но дурак. Умный тупой придурок! Разуй глаза, чукча! Катюша – очень способная девочка. Брат у нее – гений.
Поглядела на брата в упор и добавила:
– Гений, сволочь.
Умка не знал, что и сказать. Он кое-что слыхал про Катьку, но никогда не интересовался его успехами предметно.
Да будь он хоть Эйнштейн четвероногий. Строго говоря, это не имело значения. Имеет значение только долгосрочная стратегия питомника. «Звезда Чукотки» не может делать ставку на непроверенный материал. А продавать красивых мамонтов, потому что они красивые… Создать фактически шоу-класс, разводить его параллельно рабочим линиям? За это Умка сам нагавкал бы на продажников. Любой вменяемый заводчик расскажет вам, что такое шоу-класс, как его делают и почему у нормальных людей при одном его упоминании портится настроение. Если коротко, шоу-класс выводится под массовые представления о «правильном» дизайне животного и, не встречая должного отпора, быстро распространяется на всю породу, необратимо меняя ее. Собак, кошек, лошадей… Мамонт как домашнее животное-компаньон неминуемо деградирует. Русским народным слонам нужны трудные и разнообразные задачи, постоянное напряжение сил и ума. Пока их считают «рабочими лошадками Севера», они развиваются. И, кстати, поколение за поколением умнеют, но плавно, без рывков. Если отнять у мамонтов работу – через пару сотен лет вы их не узнаете. Это будут двухметровые милые слоники, глупенькие, нервные, капризные, очень довольные сытой бездельной жизнью и склонные к истерикам на пустом месте. Статус компаньона сам по себе убьет мамонтов.
Делать ставку на интеллект, разводить умных зверей, способных трудиться наравне с человеком, ну, почти наравне – не получится. Это отдельная долгая кропотливая работа. Умственные способности не наследуются так же прямолинейно, как рыжая челка. Нарастание интеллекта по одной линии всегда кончается сбоем. Но, допустим, случилась какая-то фантастика, произошел качественный скачок, и Катька с Катюшей – новый тип. А спрос на шибко умных мамонтов сам родится? Спрос надо готовить загодя, его просчитывают и формируют десятилетиями. Нет-нет, отец все это прекрасно знает и не будет связываться.
Умка посмотрел на Катюшу. Слегка взволнована происходящим. Чувствует, что у людей серьезный разговор и он касается ее напрямую. Бедная девочка. У нас тут вон какие страсти. И Валя, как всегда, нагнетает. Не может она без этого. Не жизнь, а сплошная борьба за все хорошее против всего плохого.
«Ладно, – подумал Умка, – раз такое дело, я тоже поборюсь. За свое будущее. В открытую, по-честному, иначе Валя не поймет. Хотя стыдно, я ведь покажусь ей слабаком, а у меня дедушка монстр животноводства и прадедушка шаман, и папа с мамой скромные герои…» Вдруг захотелось добежать до мамы, уткнуться носом ей в грудь и спрятаться от всего мира. Умка почувствовал себя очень усталым. Заранее устал от того, что сейчас будет.
– Гений? – переспросил он. – Хорошо, гений. Тогда послушай, только не перебивай, ладно?
Валентина кивнула, откинулась назад, прислонилась к Катюше, а та хоботом ласково обняла хозяйку.
И тут им обоим стало так уютно, тепло и надежно, что Умка с трудом подавил в себе короткую вспышку зависти.
А всего-то мамонтенок в игрушечной сбруе с игрушечными аксессуарами. Пародия на взрослого… Стоп, а ведь нет, Катюша не казалась смешной. Оранжевые «мигалки», фары-искатели, набор инструмента, аптечка, подвеска для раненых, аварийный инвентарь, включая нелепый спасательный круг, – все это было настоящее, пригодное к работе, просто маленькое. Для Валентины мелковато, она справится с полноразмерным оборудованием, зато Катюше в самый раз, чтобы не выглядела погребенной под грудой барахла. И пятилетняя кроха, едва разменявшая полтора метра в холке, смотрится уверенно и распространяет вокруг себя такую же ауру спокойствия, как у больших мамонтов…
«Не смогу, – подумал Умка. – Просто не выдержу. Не дай бог».
– Я просто сломаюсь, – сказал он хрипло и закашлялся. – Да, наверное, я гений фигов. И Катька, допустим, гений. Но если с этим твоим фиговым гением что-то случится… Мне и так непросто с ним рядом…
– Привыкнешь – станет просто, вы же будете как братья.
– Не перебивай. Ты знаешь, что стало с папой, когда Пушок угодил под бульдозер. Папа у нас крутой. И талант у него примерно в десять раз слабее моего. Он только самую-самую малость чувствует. Но с тех пор он так и не смог пересилить себя, завести себе «основного». Ездит на ком попало и, как мне кажется, старается не особо контачить с ними. А ведь папа настоящий чукча, круче не бывает. Сколько лет прошло?
– Двадцать.
– Видишь? Папа и то выдержал с трудом. И до сих пор страдает. А меня это просто изувечит. Пойми!
– Ну так не позволяй своему мамонту кидаться под бульдозеры, – сказала Валентина небрежно. – Папа должен был вовремя заметить, что происходит, и подать команду. Он
