В заключение такой пылкой речи полагалось бы хорошенько зарычать, но Леон был настолько стар, что смог лишь пару раз кашлянуть, после чего обессиленно опустился на свой трон. «Итак, Лев – доходяга», – подумал Дрю, оглядывая по очереди всех троих правителей Баста. Оба, насколько он успел понять, был в хорошей форме, атлет, как и его отпрыски. Говорить что-либо о третьем правителе, лорде-тигре по имени Тигара, было рано – он до сих пор еще никак себя не проявил и не сказал ни слова.
– Так почему же ты здесь, дочь моя? – начиная раздражаться, повторил Оба.
– Я возвратилась, чтобы просить Совет Старейшин прекратить нашу кампанию в Лиссии. Отзовите войска на родину, и с этой войной будет покончено.
Сопение Верховного лорда Леона перешло в старческий дребезжащий смех, который подхватили все, кто стоял рядом с троном Льва. Вскоре смех распространился и по всему залу. Только Верховный лорд Оба продолжал сидеть молча и неподвижно, не сводя глаз с дочери. Затем наклонился вперед на своем троне Верховный лорд Тигара из Фелоса.
– Ты просишь, чтобы мы отвели из Лиссии бастийскую армию и флот, Опал? – спросил лорд-тигр, и в его тоне не было ни намека на царившее вокруг веселье. Тигара был бледнокожим мужчиной с бочкообразной грудью и огромными, до самого подбородка, ярко-рыжими баками. – На каком основании ты об этом просишь, особенно сейчас, когда мы так близки к победе? Совсем недавно лорд-журавль Скин прилетал в Баст, передал последние новости, рассказал о целом ряде ваших триумфальных побед в сражениях. Весь Вестленд теперь под твоим контролем, верно? На востоке наша армия заканчивает операцию в Омире. А твой брат Оникс близок к тому, чтобы сокрушить Стурмланд. Было бы безумием прекратить войну при таком раскладе.
– Ваша светлость, – сказала Опал, обращаясь непосредственно к Тигаре, и ее спокойный голос с трудом прорвался сквозь продолжающиеся вокруг взрывы смеха. – Я прошу Старейшин пересмотреть наши действия в свете той информации, которой располагаю. Эта информация имеет самое прямое отношение к тому, что мы будем делать дальше, но уже не как единая армия лордов-котов, а как отдельные ветви кошачьих.
Тут вновь подал свой голос Верховный лорд Леон:
– Что за свежие новости из Лиссии ты привезла, если считаешь, что они могут заставить нас свернуть с выбранного пути? Моему внуку необходима наша совместная помощь, чтобы усмирить этих северных уродов. И ничто не убедит меня в обратном, Опал! Ничто!
– Ты самовольно покинула свой пост, дочь! – свирепым тоном заявил Оба. – Это немыслимо!
Дрю не знал, всегда ли лорд-пантера так жестко относился к своей дочери. Если да, то это объясняет, почему Опал выросла именно такой, какая она есть. Однако чем дольше наблюдал Дрю за лордом из Браги, тем сильнее убеждался в том, что он не верит словам дочери, начинает в чем-то ее подозревать. То, что Опал в разгар войны возвратилась в Баст, было, конечно, событием неординарным, для этого должно было произойти нечто из ряда вон выходящее. И где же оно? Что должно было случиться, чтобы, как выразился лорд-пантера, Опал оставила свой пост? С чем она явилась в Совет Старейшин?
– До сегодняшнего дня ни один из моих детей не бежал столь позорно с поля боя, – продолжил лорд Оба, и в его тоне явно зазвучала скрытая угроза. – Поступок, который ты совершила, бросает тень на всю нашу семью. А теперь лучше прикуси язык, чтобы еще сильнее не осрамиться перед Старейшинами.
Опал низко опустила голову, казалась подавленной.
«Так дело не должно было повернуться, – подумал Дрю, чувствуя, как под шлемом у него по щекам стекают струйки пота. – Говори же, Опал! Скажи лорду-тигру то, что он должен узнать!» Пираты с «Мальстрема» тоже нервничали и от этого неуверенно, неловко переминались, в то время как остальные охранники в зале стояли неподвижно и внимательно следили за тем, что происходит вокруг.
Некоторые из окружавших трон Обы старейшин в белых туниках уже заметили, как неуверенно чувствуют себя телохранители Опал, один из старейшин даже указал на них пальцем. У Дрю пересохло в горле, от страха заныло под ложечкой.
– Вы сказали: свежие новости, Верховный лорд Леон, – сказала наконец Опал и вновь гордо задрала свой подбородок. – Но я пришла к вам не со
– Остановись, дочь, – приказал Оба. Лорд-лев выглядел сконфуженным, а смех в зале Совета Старейшин резко начал утихать. – Совет Старейшин не то место, чтобы делиться перед ним своими угрызениями совести. Если тебя что-то мучает, поделись этим со мной, своим отцом.
– Совет Старейшин – самое подходящее место для того, о чем я хочу сказать, – упрямо и хмуро ответила Опал. – Я и так слишком долго молчала.
Теперь Оба окончательно все понял и выкатил глаза на лоб. Да, теперь он точно знал, о чем собирается рассказать его дочь. Он поднялся, сделал шаг вперед.
– Молчи, Опал!
– О чем она толкует, никак не пойму, – спросил Тигара. Шум в зале неожиданно усилился, одетые в белые туники Старейшины принимались либо выражать свою озабоченность, либо кричать друг на друга.
– Ваша светлость, – произнес Оба, обращаясь к лорду-тигру. – Одного того, что моя дочь находится здесь, а не в Лиссии, где она сейчас нужнее всего, уже достаточно, чтобы усомниться в целости ее рассудка.
– Я хочу рассказать об Ониксе…
Договорить Опал не успела. Верховный лорд Оба бросился на дочь, схватил ее своей громадной ладонью за горло и держал на расстоянии вытянутой руки от себя, в то время как Опал отчаянно царапала ему кожу когтями.
– По-прежнему ревнуешь к своему старшему брату? – прорычал лорд-пантера, и его слова громом разнеслись по всему притихшему залу. – Хочешь опорочить перед всеми моего славного мальчика? Не забывай, ты осмелилась заикнуться о прославленном воине, о герое Баста! Его репутация вне всяческих подозрений. Кого ты пытаешься испачкать грязью? Пребывание в Лиссии не пошло тебе на пользу, оно окончательно испортило твой характер, проявило в нем самые худшие черты!
