– Конечно верю, – не раздумывая, заявил Гектор. – Как только Дрю исчез, Совет Волка тут же развалился. Манфред отвернулся от меня, даже не дав мне что-нибудь сказать в свою защиту. Берган утратил силу, превратился в бледную тень того берлорда, которого я когда-то знал и уважал, и если слухи не врут, его собственный город Брекенхольм разграблен и дотла сожжен лесными дикарями. – Гектор указал рукой за городские стены и добавил: – Разве пришли гордые воины из Лесной Стражи на помощь своему лорду, когда он из последних сил цепляется за жизнь на склонах гор Уайтпикс? Что-то я их не вижу.
Ринглин кивнул, а Гектор продолжил свою пылкую речь:
– Если Дрю возвратится ко мне, он обнаружит, что я собрал армию, достаточно сильную, чтобы разгромить наших врагов из Баста и изгнать наконец всех лордов-котов из Лиссии. Ему не удалось этого сделать с помощью вечно споривших друг с другом Медведей, Акул и Оленей. Между нами говоря, я, и только я, могу вернуть всем Семи Землям их былой блеск и славу! И это я стану источником счастья и благополучия для всех и каждого.
– А если Волк не одобрит ваши методы достижения этого счастья?
Гектор замялся, сдулся, замолчал. Неожиданно налетел новый сильный порыв ветра, завыл над вершиной башни, заставил Гектора и Ринглина крепко вцепиться друг в друга, чтобы переждать его.
– Меня не обрадует, если Дрю выступит против меня, Ринглин. Но если так случится… – Гектор прокашлялся и закончил, повысив свой голос: – Тогда… Тогда Волку не будет места в том прекрасном будущем, которое нас ожидает.
Ринглин одобрительно ухмыльнулся, а Гектор удивился своим собственным словам.
– Ну вот, вы все сказали сами, – кивнул телохранитель. – Если даже Дрю Ферран вернется, ему не будет места в новом мире. Вам стало легче, после того как вы сказали это вслух?
В ухе Гектора внезапно ожил, забулькал голос Винсента-беса и почти сразу вновь стих, словно унесенный ветром шепот. Магистр через силу выдавил на своем лице улыбку и начал спускаться по винтовой лестнице с долговязым телохранителем за спиной. «Если мне должно было стать легче после этих сказанных слов, – размышлял Гектор, сжимая в руке веревочные перила и осторожно шагая в темноте, – то почему тогда у меня так тяжело на сердце?»
Глава 3
Вознагражденный
Постепенно сужая в воздухе свои круги, оборотень-птица снижался над походным лагерем, приближаясь к палатке командующего. Шум крыльев насторожил стоявших внизу элитных бастийских гвардейцев. Воины с золотистой кожей подняли головы к небу, подняли копья, натянули луки, направив их в сторону приближающегося верлорда. Когда трансформировавшийся верлорд опустился совсем низко над землей, огни костров и зажженных факелов высветили темное густое оперение и большой «воротник» из белоснежных перьев вокруг свернутой набок шеи воздушного гостя. Мощные когти вцепились в землю, и бастийские солдаты опустили свое оружие. Высоченный верлорд широкими шагами прошел сквозь охрану в палатку лорда Оникса. Свернутая набок шея позволила ему вписаться в дверной проем палатки, почти не наклоняя головы.
Пока лорд-гриф подходил по застланному коврами полу палатки к своим коллегам, его когти с каждым шагом укорачивались, уменьшалось и огромное, покрытое перьями тело.
С брезентового потолка палатки свисали набитые травой головы животных и черепа – трофеи Оникса следили за лордом-грифом своими стеклянными глазами или пустыми глазницами. На отдельной деревянной подставке стояла большая запаянная стеклянная колба с плавающей внутри ее заспиртованной серой когтистой рукой. Это был самый главный, самый ценный трофей лорда-пантеры: рука самого Волка.
В центре палатки располагался открытый очаг, внутри выложенного из камней круга потрескивали горящие поленья, от которых к отверстию в потолке палатки поднимались клубы дыма. Рядом с очагом спали два огромных черных ягуара. В палатке стоял большой овальный стол, возле которого сидело человек десять-двенадцать. На столе были развернуты карты, придавленные по углам костями. Собравшиеся за столом негромко переговаривались, прихлебывая из своих бокалов. Когда в палатку вошел лорд-гриф, они дружно обернулись в его сторону и успели заметить, как с тела верлорда исчезают последние черные перья, а его серповидный клюв превращается в большой крючковатый нос.
Сидевший во главе стола в своем большом деревянном кресле лорд Оникс, Зверь из Баста, поднялся навстречу лорду-грифу и указал ему на свободный стул напротив себя.
– Очень рад, что вы наконец присоединились к нам, граф Коста. А я уж начал опасаться, что вас мог задержать какой-нибудь валяющийся в горах аппетитный труп. И честно говоря, мне хотелось надеяться, что это окажется дохлый медведь…
Граф сухо поклонился лорду-пантере своей плешивой головой, затем сел на предложенный ему стул и сам налил себе бокал вина.
– Если вы хотели, чтобы я провел разведку в Уайтпикс, милорд, напрасно было ожидать, что я первым окажусь возле вашего стола. Моя работа необычна по своей природе, хитрость и ловкость для нее не менее важны, чем острый глаз и слух. Разумеется, я могу проводить при вас столько же времени, сколько остальные ваши так называемые военачальники, если вы того желаете… – с улыбкой ответил граф Коста, обводя своих соседей по столу насмешливым взглядом.
«Военачальники» принялись надувать щеки, наперебой заговорили что-то в свою защиту. Один из офицеров говорил громче остальных, это был громила с бочкообразной грудью и огромной дрожащей нижней челюстью. Он восклицал, тыча в сторону Грифа своим толстым пальцем:
– Прекратите клеветать на наш Совет, Коста! Каждый из нас занимает свое место в армии короля Лукаса, и наши обязанности привязывают нас к этому лагерю и к нашим солдатам. Или вы думаете, что я сам не отправился бы на разведку в эти дурацкие горы, будь у меня крылья?
При этих словах Коста чуть не поперхнулся, отхлебывая из своего бокала.
