жертвенника, в ушах у него грохотали удары сердца, в голове продолжали крутиться злобные слова беса. Даже зная о том, что беса больше нет, Гектор все равно продолжал искать глазами тень Винсента.
– Гектор.
Повторявшееся снова и снова, его имя вывело наконец Гектора из оцепенения.
Он оглянулся по сторонам и увидел стоявшего возле открытой двери часовни Ринглина. Капитан гвардии Кабана с тревогой смотрел на своего хозяина.
– С вами все в порядке? – спросил Ринглин.
– Он… Он исчез, – выдохнул юный магистр и упал на пол. По каменным плитам со звоном покатился украшенный драгоценными камнями кинжал.
– Винсент исчез? – спросил Ринглин, подходя и осторожно кладя свою руку на плечо Гектора. Затем перевел взгляд на левую, лежащую на коленях магистра, руку – обожженная, почерневшая плоть все еще дымилась, распространяя вокруг себя нестерпимую вонь.
– Да, – всхлипнул Гектор. – Тьма… рассеивается. Я снова… становлюсь самим собой.
Юноша из Редмайра медленно начал садиться, затем Ринглин помог ему подняться на ноги. Сейчас Гектор словно впервые увидел свою изуродованную черную руку и ужаснулся. Сквозное отверстие в центре ладони, высохшие, как у скелета, пальцы, почерневшая плоть – он превратился в чудовище.
– Как я мог дойти до этого? – спросил магистр скорее себя, чем Ринглина. В голове Гектора замелькали картины недавних событий, вспомнились все принятые им решения, все совершенные поступки. Это было ужасно. – Сколько же ошибок я совершил! А вы, Ринглин? Вы с Айбелом. Почему вы помогали мне? Почему не остановили меня?
– Мы знали свое место, – пожал плечами Ринглин. – Служили вам. И продолжаем служить. Вы говорили, что нужно делать, мы делали. Выполняли ваши приказы.
– Но вы же должны были знать, что многие наши дела были злыми.
Ринглин покачал головой, не выражая ни малейшего раскаяния.
– Прошу прощения, но вам лучше чем кому-либо было известно, что мы с Айбелом далеко не ангелы. Вы знали об этом, когда еще только нанимали нас на службу. Вы платите, мы делаем то, что нам приказывают.
Эти люди по приказу Гектора убивали других людей, ни о чем не спрашивая, не размышляя, не моргнув глазом. Как мог Гектор до сих пор считать их своими друзьями?
– Независимо ни от чего вы можете по-прежнему рассчитывать на нас, милорд. Мне не было дела до вашего брата, пока он был жив, еще меньше, когда он умер. Вы были добры к нам, и мы можем продолжать служить вам. Что вы хотите, чтобы мы сделали?
Гектор в отчаянии посмотрел на тело Амелии, с сожалением покачал головой. На щеках у магистра блестели слезы, печаль Гектора была бездонной, как море, готовое его поглотить. Многие из самых ранних воспоминаний Гектора были так или иначе связаны с королевой – когда в детстве родители брали Гектора и Винсента с собой в Хайклифф, они оказывались на попечении придворных нянек, и жена Леопольда, всегда такая строгая и серьезная со всеми, кто приезжал во дворец, не могла сдержать улыбку, не могла не рассмеяться, глядя на играющих юных кабанчиков, и это были редкие моменты, когда она хотя бы на короткое время переставала оплакивать в душе потерю Вергара, своего любимого Волка.
– Мне пора начать исправлять свои ошибки, – тихо сказал Гектор, ощущая весь ужас, всю тяжесть своего положения. – Скажи, Флинт уже возвратился из своей… командировки?
– Нет. Лорд-ворон и его собратья все еще в отлучке, помогают в горах лордам-журавлям из Баста. Я понятия не имею, когда он вернется. А в чем дело?
– Нам нужно действовать быстро и так, чтобы он ничего не узнал, – сказал Гектор. В голове у него бешено крутились мысли. – Айсгарден отныне стал опасным местом для всех нас. Мы должны его покинуть.
Гектор прикоснулся своей бледной правой рукой к савану Амелии, нежно погладил ладонью ее тело.
– А как быть с пленниками? – спросил Ринглин. – С Фрейей, с Дочерьми Айсгардена? С Карвером и Манфредом? Со всеми остальными?
Гектор обернулся к своему телохранителю и улыбнулся.
– Они уйдут вместе с нами, Ринглин.
Глава 3
Материнская любовь
Дрю стоял на корме и, опираясь на поручень, наблюдал за тем, как матросы из экипажа «Немезиды» сидели группами, ели, пили и разговаривали приглушенными голосами. Флоримо весь день пытался расшевелить их, пел с ними песни, стараясь отвлечь от ужасов, приключившихся в корабельном карцере. Но ближе к закату песни стихли, и над «Немезидой» повисло тягостное молчание. Чем дальше они отплывали на юг, тем ближе становился Лиссийский пролив, в котором их поджидала бастийская армада. Хорошо зная о силе флота лордов-котов, многие опасались, что направляются к неизбежной гибели.
Дрю обернулся и с удивлением увидел приближавшегося к нему по палубе Вегу.
– Вы все еще здесь? – спросил он. – Наверное, на «Мальстреме» уже начинают тревожиться оттого, что вас до сих пор нет на борту своего судна.
– Думаю, что нет, – ответил лорд-акула. – Я должен был еще разок хорошенько изучить бастийские карты. Смотрел, нет ли какой-нибудь возможности не плыть вслепую посреди ночи.
Дрю вопросительно приподнял бровь, а Вега отрицательно покачал головой.
– А что Уитли? Она с вами разговаривает? – спросил граф.
– Нет, – ответил Дрю. – И не уверен, что захочет разговаривать со мной впредь.
