– Конечно. Если молодой человек поведет себя неразумно, я его придержу.
Дик с самым несчастным видом позволил снять мешочек с пояса. Сеор Дэмиано поднял перед собой обнаруженный в мешочке диплом с сургучной печатью на золотом шнуре и торжественно зачитал его вслух.
– Печать не сомните! – вырвалось у Дика.
– Да-да, с печатью поаккуратнее, – деловито откликнулся демон. – Диплом мне еще пригодится.
– Собираетесь капитанствовать? – удивился Дик. – А как насчет знаний?
– Воспользуюсь вашими, – коротко объяснил демон, и Дик заткнулся.
«Риэли, небесная циркачка, – взмолился он про себя, – не дай пропасть, Шутница, ведь не смешно же!»
Облако поднялось выше, золотые искры завертелись в бешеной пляске. Потянуло холодом.
Дик понял, что разговоры закончились.
– Донатус, позволишь ли ты мне войти? – спросил мягкий, но властный голос.
Сеор Дэмиано подвинул руку по столу – ближе к рукояти пистолета.
– Да, – выдохнул пленник. Рот снова пересох, словно Дик и не пил воду.
Облако обволокло его, обдало холодом. Дику показалось, что он растворяется в мерцающем морозном тумане.
«Я три года был Донатусом, – в ужасе подумал юноша. – Я привык отзываться на это имя… и сейчас отзовусь, откроюсь… но я же Дик, Дик, Дик! Это имя дал мне дед… самое короткое…»
Облако шарахнулось прочь.
– Не понимаю… – В голосе демона звучало смятение. – Я не могу… он не пускает…
– Что за фокусы, молодой человек? – злобно каркнул сеор Дэмиано. Похоже, горло у него тоже пересохло.
Дик сумел скрыть ликование и предложил коварно:
– Может, попробовать полным именем?
– Донатус деу Вильмготериан, – вопросил демон, – дозволишь ли ты мне войти?
Дик и сам не знал, что он сейчас испытывает – страх или азарт. Но он понял, каким оружием надо отбивать атаку.
– Да, – произнес он побелевшими губами.
Мороз навалился так, словно Дика с головой сунули в сугроб. И этот сугроб шевелился, мягко, но настойчиво толкаясь в сознание Дика.
А юноша мысленно отстранял от себя все, что было связано с самозванством.
«Мало ли кто как меня называл! Дядя звал демоненком… нет, это сейчас не надо, это я зря вспомнил. Я Дик Бенц, сын Миранды Бенц, и не родня я никаким баронам!»
Облако отпрянуло от Дика, словно отнесенное прочь порывом ветра.
– Убью… – негромко посулил сеор Дэмиано.
– Как он сопротивляется!.. – потрясенно бормотал демон. – Как же он сопротивляется! Я словно бьюсь о крепостную стену. Попытаюсь еще раз.
Лютая стужа сковала Дика, пронизала до костей.
– Барон Донатус деу Вильмготериан, позволит ли ваша милость мне войти?
– Да! – выдохнул Бенц.
«Вот барона и спрашивай! – с веселой яростью добавил он про себя. – Я – сын актрисы, и фамилия у меня материнская. Вы к барону? Он тут не проживает, не топчитесь зря…»
Вокруг бился ураган золотых искр. Откуда-то донесся слабый рокот, словно вдали шумело море. Холод держал Дика в незримых кандалах. Воля таяла, решимость гасла.
«Чувствует ли сейчас что-нибудь настоящий барон?» – отстраненно подумал юноша.
И тут свирепый холод разом исчез.
Дик захлопал глазами.
Нет, он не чувствовал себя человеком, который вошел с мороза в теплую комнату. Не покалывало иголочками онемевшую кожу, не горели щеки. Просто пропало ощущение, будто Бенц заживо вмерз в льдину.
Облако отплыло в сторону, опустилось к самому полу – и осело, растеклось по ковру, словно весенний подтаявший сугроб.
Но в гневном, жестком голосе демона не было даже тени слабости:
– Дэмиано, это и называется исполнением договора? Ты поклялся приводить добычу, которую я смогу получить. А иначе я имею право вселиться в тебя!
Бледный, страшнее покойника, сеор Дэмиано не ответил. Он взял мешочки с пулями и порохом и, повернувшись к полке, начал пристраивать их на месте, за книгами.
– Ты меня слышишь?! – голос демона звучал по-человечески сварливо. – Ты собираешься исполнять свое обещание? Я…
Демон не закончил фразу.
Сверху что-то рухнуло. Облаком взвилась побелка. Дик закашлялся.
И тут же по слуху, по душе, по нервам ударил вой, полный боли и отчаяния.
