Она упала, но тут же, зачерпнув ладонью песок, швырнула его в глаза наклонившемуся над нею любовнику.
Холлис с криком вскинул ладони к лицу, а принцесса, вскочив, бросилась бежать.
Путь назад ей был отрезан. Энния поневоле углубилась в сплетение дорожек. Она не думала о «правиле левой руки» и надеялась, что бег наугад выведет ее к одному из выходов. Но то ли Холлис и в этом солгал, то ли коварный математик Уэтчер измыслил какой-то особо подлый план… Девушке казалось, что она бежит по кругу.
Свернув на очередной развилке, Энния влетела в тупик, развернулась, чтобы помчаться обратно… но остановилась, услышав за зеленой стеной голос Айланна:
– Она где-то рядом! Платье мелькнуло…
Энния сообразила: если покинет тупик – окажется на глазах у преследователей. Она сделала единственное, что могла: упала наземь, вытянулась вдоль живой изгороди, вжалась в дорожку. Уже стемнело, они не заметят ее… платье серое, как песок на дорожке…
За ветвями зазвучал женский голос – негромкий, злой, с легким виктийским акцентом:
– Этот старик… ну, сила! И мертвый в меня вцепился, я еле выдрала рукав!
Энния вздрогнула. На миг кольнула жалость к Роберту, «старому барсуку». Но тут же в душе остался только страх за себя и ненависть к предателю Айланну.
«Ну, дай мне выбраться отсюда – и ты у меня легкой смертью не отделаешься!»
Щека коснулась чего-то твердого и гладкого.
Рейка! Обструганная рейка!
Энния вспомнила: часть стен – деревянные решетки, замаскированные вьющимися растениями. Их можно передвигать!
Решетчатый щит оказался двойным, меж переплетенных реек на деревянное дно насыпана земля для растений. Поэтому решетка оказалась тяжелее, чем ожидала Энния. Сдвинуть щит вбок не удалось, но вверх он пошел легче.
Возня со щитом не была бесшумной и не осталась незамеченной преследователями.
– Здесь она! – завизжал Холлис. – Хватайте!
Принцесса перекатилась под приподнятую решетку, очутилась на соседней тропинке… да где же хоть кто-нибудь, почему лабиринт пуст?!
Над живой изгородью Энния увидела верхушку далекого шеста. Вернее, сам шест она не разглядела в глубоких сумерках, но на конце его, на крестовине, раскачивались разноцветные круглые фонари.
Скоро начнется представление у Безанса. Все гуляки отправились туда. А с нею, с Эннией, злодеи что хотят, то и сделают. Без помехи.
Что же теперь – бегать, не разбирая пути, вроде курицы с отрубленной головой? Убийцы бегают быстрее.
За спиной затрещал реечный щит. Злодеи попросту его ломали.
Надо удирать… Что за черное пятно выделяется на темном фоне живой стены, у корней?
Отверстие! Водосток! Чтобы дождевая вода уходила с дорожек…
Альбинская принцесса, метящая на королевский престол, легла на живот и змеей вползла в отверстие, обдирая руки и лицо о корни.
Песок сменился глиной, и принцесса головой вперед заскользила вниз по косогору.
– Руби ветви! – послышался позади голос третьего убийцы.
Энния с трудом поднялась. Она очутилась в глухом уголке парка. Ни дорожек, ни домиков, ни людей. Хотя… вон там, за кустами, видна крыша беседки.
Из последних сил принцесса побежала к надежде на спасение.
3
Как же это досадно и обидно – свалять дурака! Ладно бы еще Дик был деревенщиной, впервые оказавшимся в большом городе! Но изучить все закоулки Белле-Флори и Порт-о-Ранго – и угодить в такую простенькую, такую нехитрую ловушку!
Она была очаровательна, эта смешливая блондиночка в малиновом платье и такого же цвета маске! Так и льнула к Дику, висела у него на локте, взахлеб щебетала про утехи и забавы Стрекозиных прудов. Предложила осмотреть тихую, уединенную часть парка за «цветочным лабиринтом», где такой милый пруд, такая славная беседка и совсем не бывает докучных гуляк…
Что ж, девица не солгала. Вот он, милый пруд. Вот она, славная беседка. И никаких докучных гуляк. Вообще никого нет. И девицы тоже. Исчезла, как призрак, прихватив на память кошелек Дика. Остались лишь концы срезанных завязок на поясе…
Ну и ладно. Дик не повесится из-за горстки мелочи. Не такой уж он дурень, чтобы тащить в Стрекозиные пруды серебро. А медь… ну, пусть достанется веселой блондиночке в награду за пьесу, которую та для него разыграла!
Лягушки в пруду насмешливо распелись: «Ква-ква-ква, Дик про-стак! Ква-ква-ква, Дик про-стак!..»
Парень бросил с глинистого откоса в пруд комок земли. Нахалки притихли… вот так-то, знай наших, мы опасные и грозные, мы всяким квакушкам не позволяем себя оскорблять!
Дик с сожалением взглянул на беседку над откосом (как славно им было бы тут с блондиночкой!) и собрался уходить.
Тут-то вечер и перестал быть скучным.
Из кустов напролом к беседке вывалился человек. Слабый лунный свет обрисовал женскую фигуру в сером платье.
