Мьяло хотел было выйти в коридор, но чуть не сломал свои разноцветные иглы, не вписавшиеся в дверной проем. Поморщился и зашипел с досады, а меня утешать передумал и, махнув рукой, закрыл дверь. Наверное, мой ироничный взгляд не понравился.
Забавная ситуация с «докторским» костюмчиком неожиданно помогла забыть о прошлых печалях, и работать я пошла, вновь включив музыку на полную громкость.
Я хозяйским взглядом осмотрела свою «вотчину» – лабораторию, предоставленную мне в прошлом году в секторе биоинженерных исследований Первым технологическим. Достаточно большое помещение, разделенное на две части: внешнюю, в основном заполненную приборами, оборудованием, специальной металлической мебелью, и «опасную зону», в которую входят в защитном автономном костюме для работы с опасными созданиями.
Пританцовывая, я прошлась вдоль стеллажей с прозрачными емкостями, где хранится подопытный материал или, как я их называю, питомцы: черви с Граппы, с которых начиналась моя карьера биоинженера, и различные симбионты, созданные из любопытства или по заказам правительств и торгово-промышленных компаний. Спектр их применения настолько широкий, что мое имя стало известным в самых разных сферах деятельности – от медицины до строительства тюрем для осужденных на краю Галактики.
Стены внешней половины однотонного светло-бежевого оттенка освещены мягким белым светом, а за перегородкой из кевларового, непробиваемого стекла (для надежности и безопасности исследований) в ожидании меня трепещет в воздухе скопление нанитов. Мои любимчики! Усевшись и крутанувшись в кресле, подмигнула им. Ввела пароль, затем отпечатком пальца открыла журнал и сделала регистрационную запись. И понеслось…
Подпевая модной нынче группе, я переоделась в обычный лабораторный костюм – зеленую просторную рубашку и штаны на шнурке, – незамысловатый, как песня в наушнике (да простят меня труны). Завязала волосы на макушке в хвост и скрутила его жгутом. Сменила туфли на легкие кеды, романтическую мелодию – на зажигательную и ритмичную. Самое то для новой серии опытов.
Музыка ревела, а я, проверив данные лабораторных приборов, приступила к основному: тестированию новичков – нанитов Кобург. Именно так я назвала их в заявке на патент, которую, слава богу, успел подписать мой начальник – чересчур трусливый и мнительный, чтобы пойти на операцию, которую считал абсолютно бессмысленной перестраховкой. Что же на самом деле его сподвигло?
Я надела шлем и активировала ментальную связь. Скопление нанитов, «почувствовав» меня, «оживилось». Вирусы способны использовать для своего воспроизводства даже клетки, лишенные генетического материала с «инструкциями» о жизнедеятельности. Именно этим их свойством я и воспользовалась, создавая симбионт из вируса и наночастицы. Единичные наниты невидимы обычному глазу, но, объединившись в «рой», представляют собой весьма грозную и смертельно опасную боевую единицу. Теперь необходимо научить их полному послушанию.
– Ну что, красавчики, потанцуем? – усмехнулась я, предвкушая развлечение.
В ответ мельтешение прозрачно-серого облачка усилилось.
Я начала тест с танца. А наниты, копируя каждое мое движение, изображали волны, прыжки и фигуры стрип-танца. Люблю подурачиться таким образом.
В момент, когда мы с нанитами изображали аиста – я стояла на одной ноге и махала руками, проверяя, в точности ли подопечные повторяют движения, – за спиной раздался сухой голос:
– Профессор Дарья Кобург?
Я резко развернулась. Первым порывом было дать в лоб незваному гостю, к тому же еще и напугавшему. Но в этот момент услышала звук мощного удара, заставившего мужчину, так некстати оторвавшего меня от работы, испуганно рефлекторно пригнуться. Я стремительно оглянулась – и улыбнулась, удовлетворенно и с гордостью. Ура, мой новый проект успешно развивается: рой нанитов, сформировавшись в здоровущий кулак, двинул в кевларовое стекло, благо рассчитанное на защиту от взрыва. А тут симбионты вируса и наночастиц… малышки незаметные, но вместе – невероятная сила!
– Вы с ума сошли? Являться без разрешения и во время тестов! – обрушилась я на незнакомца. – Вы хоть представляете, что могли натворить?
Мужчина-ашранец едва заметно поморщился, признавая свой промах, но продолжал рассматривать меня и нанитов. Свойственная этой расе флегматичность проявилась в полной мере – ее представитель быстро успокоился.
– Простите, не хотел вам мешать. – Сухой тон довольно высокого шатена с резкими чертами лица, темными глазами и свойственной ашранцам голубоватой кожей опять резанул ухо.
Я строго посмотрела на обладателя неприятного голоса. Невольно вспомнились Мишкины шутки по поводу обуви ашранцев: таких огромных «лап» ни у кого нет. Узкие плечи и широкую нижнюю часть тела еще больше подчеркивают черный деловой костюм и белоснежная рубашка. Но меня не провести – мужчина из военных. Почему-то именно военные, спасатели и служащие правоохранительных органов часто выделяются из общей массы. Может – пронзительным, вечно настороженным, оценивающим взглядом, а может – нарочито внешней расслабленностью, в то время когда внутренне человек собран и напряжен. Не знаю. Но я ни разу не ошибалась в своих выводах.
– Да, я профессор Кобург, – кивнув ему, срочно деактивировала связь с нанитами, чтобы им мое волнение не передавалось. – Чем обязана визитом?
– Вы биоинженер, который занимается изучением и созданием симбионтов, состоящих из живых бактерий или вирусов с применением нанотехнологий? Изучаете подобный живой материал, найденный и открытый на других планетах и в звездных системах?
– Да, это мое поле деятельности, и…
– Автор многочисленных статей по темам, связанным с междисциплинарными инженерными подходами и достижениями биомедицинской науки, моделированием молекулярных механизмов разнообразных болезней в процессе эволюции Вселенной?..
– Я и без вас знаю, чем занимаюсь, – оборвала я перечисление.
