– Так, конечно, лучше всего.
С шутками и прибаутками потловчане рыли на обочине дороги могилу, разбивая непромерзшую еще землю клинками длинных ножей.
– Вот уж не думал, что буду, как крестьянин какой-то, руками могилку справлять, да еще для кого? Для незнакомого рыманца! – Хпак рыхлил землю, выгребая ее из образующейся ямки.
– Как крестьянин, – скривился Год. – У крестьянина небось хоть лопата есть…
– И не говори… – Кривда отер пот со лба тыльной стороной ладони. – Если б мне кто сказал, что я сегодня утром о лопате мечтать буду – в глаза бы плюнул!
Рижеч поудобней перехватил в руке рукоятку ножа и мрачно констатировал:
– Точно, вот ведь попали – страшнее и быть не может!
Глава 8
Ноябрьское солнце уже который день ползало по небу, упорно не желая давать тепло.
Оно то выныривало из облаков, то погружалось в них вновь, словно забыв о собственном предназначении. Из-за этого поляну, где прятался дом Оденсе, почти каждый день накрывал лесной туман.
На рассвете удивленные лучи обнаруживали пелену, в которую было погружено все вокруг. В течение всего дня они пытались развеять ее, но в результате получалось только осадить туман, сгустив в путающиеся под ногами клочья. А из тех за ночь вырастала новая пелена.
Когда через оконце в комнату проникли любопытные солнечные зайчики, Годэлиск отложил бумагу и перо и встал из-за стола.
Не так давно берегиня разрешила ему уже не только по комнате прохаживаться, но и выходить за пределы дома. Она сразу же уточнила, что «только в солнечную погоду, простуда вам совершенно ни к чему», и взяла с Годэ обещание по этому вопросу слушаться ее неукоснительно.
Годэлиск осознал свою ошибку очень скоро. Эльф быстро выздоравливал, и вынужденное затворничество все больше душило его. Поэтому свое обещание он старался обойти при каждом удобном случае.
Россыпь солнечных зайчиков вполне попадала, по его мнению, под понятие солнечной погоды.
Он накинул на плечи сюртук, не утруждая себя просунуть руки в рукава.
– Гулять собрался? – спросила девочка. Она забралась на стол и чертила пальчиком по только что написанным им буквам.
– Ага. – Эльф внимательно посмотрел на нее.
– Мама будет ругать. – Девочка не отрывала взгляд от эльфийской вязи на бумаге.
– Я знаю.
– Ну да, ты знаешь. – Она силилась найти знакомые буквы. У нее это не получалось, и она недовольно морщила окруженный кудряшками лобик.
– Пойдешь со мной?
– Нет, конечно, вот еще! – фыркнула девочка. Она закрыла сначала один глаз, глядя на бумагу, потом второй. Поджала губки и нахмурилась. Потом шлепнула пухлой ручкой по листу: – Все, я поняла! Это неправильные буквы. Или ты их неправильно пишешь.
– Это неправильные буквы, и я их неправильно пишу, – улыбнулся эльф. И спросил: – Почему «нет, конечно»?
– Потому что мне нельзя выходить из дома. – Девочка удивленно пожала плечами, поражаясь его непонятливости.
– Потому что ты маленькая?
– Ну да. Только не потому, что маленькая, а потому что слабая. – Она произнесла это медленно, потом посмотрела Годэлиску прямо в глаза. – Там небезопасно.
– А если вместе со взрослым кем-нибудь? И сильным?
– С таким, как ты? – На ее лицо набежала секундная тень.
Эльф внимательно следил за выражением ее лица.
– Да. С кем-нибудь, кто может защитить.
– Нет, защитить никто не может, – пробормотала девочка, отрицательно качая головой. – Никто не может защитить. Нельзя выходить из дома.
– Ты уже это говорила.
– А ты уже спрашивал. – Девочка снова стала рассматривать буквы. На лбу вновь собрались морщинки. – Не может быть, чтобы такое красивое было неправильным.
«Может быть неправильным все что угодно, – думал эльф, глядя на девочку. – И что думаешь, и что видишь».
– А может, все-таки пойдешь со мной?
– Иди-иди, – махнула рукой девочка. – Сам гуляй. И пусть тебя одного ругают.
Годэлиск сидел под деревом на перевернутом ящике. В такие ящики собирают на потловских равнинах во время урожая фрукты. Длинные прямоугольники сколачивают из неплотно пригнанных друг к другу досок, с бортиком высотой в две пяди.
«Увядание природы перед грядущим зимним сном. Какая безысходная тоска во всем этом! – Эльф посмотрел вверх. – Неба как будто бы нет. Оно бесконечно – когда смотришь в него не отрываясь, вырастают крылья, и ты летишь небу навстречу, окунаешься в него с головой.
