одно название, что лекари.
– И ты считаешь, два знахаря, или кто они там, ситуацию исправят? Вот потому ты до сих пор сотник, ты часто ставишь не на ту лошадь.
Бадир засмеялся:
– Да что ты?
А Рийхан продолжал:
– Подавим потловские беспорядки – врачей будет требоваться намного меньше. Вот это решение проблемы. А не носиться с каждым знахарем, как с драгоценным яйцом.
Бадир поднял обе руки, словно признавая свое поражение:
– Подавляй! Подавляй себе на здоровье! Только границы Рымана как гнилая ветошь, в одном месте залатаешь – в другом рвется. А те двое – не простые совсем. Девушка особенно.
Рийхан неодобрительно хмыкнул:
– Ты на бабу, часом, не запал?
Сотник закатил глаза к потемневшей от копоти штукатурке на потолке:
– Ты меня не слышишь совсем, похоже. Девчонка не простая, потому что у меня в левом крыле, где они сидят уже месяц, не болеет никто. Поверишь? Туберкулезники- доходяги и те помирать передумали. Я все жду, когда у них зубы по новой прорежутся.
– Угу. Чудо-расчудесное. А от меня ты чего хочешь?
– Выдай им рыманские паспорта.
– Ты сдурел? Сам же говорил – сбежали при первом удобном случае. А ты им паспорта и на свободу?
Бадир внимательно посмотрел собеседнику в глаза:
– Так если за ними охоту прекратить, им бежать уже не нужно будет.
– Значит, говоришь, – Рийхан провел рукой по волосам, прислушиваясь к тому, что происходит под черепной коробкой, – даже чахоточных вылечили? – Он с тоской подумал, что, возможно, и с его головной болью что-то может разрешиться. И вдруг Рийхана озарило такой простой догадкой, что он не смог скрыть улыбки: – Бадир, а ты, часом, лучше видеть не стал?
– С чего это? – Сотник нахохлился и поглубже вжался в кресло. Он смотрел на собеседника исподлобья. Как уличенный в хитрости ребенок.
– Так помнится, челка у тебя еще с Харада на левый глаз падала. Тебе в него то ли камешек отскочил, то ли оцарапал кто – ты ж им даже на пять шагов прицелиться не мог, а теперь смотри-ка – под челкой правый глаз отдыхает. Передвигаешься на ощупь, а, Бадир? – Рийхан ударил ладонью по столу и рассмеялся. – О благе всей дружины печешься, да? Или все же больше о себе? Личного лекаря захотел, насмотрелся, как герцоги живут?
– Да я проверял просто…
– Проверял, – скривил губы Рийхан. – Думал, те с чахоткой притворяются, что им похорошело?
Бадир снова принялся молча выравнивать свечу.
– Значит, они тебя лечат – а ты им паспорта, так договорились?
Сотник поморщился:
– Не договаривались. Она чудная какая-то, на втором допросе говорит – дайте мне ваш глаз посмотреть, а то мне, говорит, его жаль до невозможности. Так и пошло.
– Взамен что просила?
– Ничего.
– Вот вообще ничего? Ни прогулок, ни еды?
– Ничего, – еще раз повторил Бадир. – Я про паспорта давно думаю. С того момента, как мы их с первого побега развернули. К слову, Рыману от таких новых граждан ничего плохого, кроме хорошего, не будет.
Рийхан снова потер переносицу. Он протянул, повторяя вслед за сотником странную фразу:
– Ничего плохого, кроме хорошего… Так, говоришь? А кто они, ты узнавал? Мало ли из-за чего их из своей страны поперли?
Бадир сделал паузу, уже не маскируя ее псевдозаботой о свече. Он рассматривал кончики своих пальцев. Брови играли, словно взвешивая на своих кончиках каждое слово. Когда он заговорил, голос звучал тише, но весомей. Из него исчезли простоватые нотки, за которыми всю жизнь он так умело скрывал настоящие мысли.
– А какая разница, Рийхан? Ты в донесениях окопался здесь, так что тебе отсюда не видно, что в Потлове творится. А там тех, кого мои ребята подстреливают, монахи лечат. Вот ведь незадача, а? И вот я думаю: какое дело озерным монахам до возни на границе Потлова с Рыманом? А еще я что-то не пойму, почему тебе до этого дела нет – а, начальник обороны внешнего рубежа? Да, я обо всей дружине не думаю, мне на это мозгов не хватает, я о своей сотне пекусь. И хочу хоть как-то шансы своих ребят уравнять с теми, что у потловчан появились благодаря монахам.
Мужчины какое-то время смотрели в глаза друг другу. Потом Рийхан произнес:
– Приведи завтра эту девушку. Посмотрю, что за невидаль. Потом приму решение, как на твою просьбу реагировать. Ей паспорт дать или твой отобрать. А то ты, кажется, забываешь, что ты харадец, а не рыманец.
«Девушка совсем худенькая. Да и брат ее – одна кожа да кости. Если бы так глаза не светились да речь не была столь правильной, подумал бы –
