– Похоже, там у меня домашний офис. Хочу посмотреть в компьютере, над чем работал, чем занимался. Может быть, найду какие-то бумаги, записки, проливающие свет на то, что со мной происходит.
– Могу отвезти тебя туда утром пораньше.
– Лучше не надо.
– Почему?
– Может быть небезопасно.
– Как это…
Из гостиной доносится громкий стук, как будто кто-то колотит кулаком в дверь. В моем представлении так обычно стучат полицейские.
– И кого это могло принести в такой час? – спрашиваю я.
Дэниела выбирается из постели и, обнаженная, выходит из комнаты.
Не сразу, но я нахожу в смятом одеяле свои «боксеры» и уже натягиваю их, когда она появляется из своей спальни в банном халате.
Мы вместе выходим в гостиную.
Стук в дверь не прекращается.
– Не открывай, – шепчу я.
– Конечно.
Она наклоняется и смотрит в глазок. И как раз в этот момент звонит телефон.
Мы оба вздрагиваем.
Дэниела идет через комнату к кофейному столику, на котором лежит трубка.
Я смотрю в глазок и вижу стоящего в коридоре спиной к двери мужчину. В руке у него сотовый.
– Алло? – говорит Дэниела.
Человек в коридоре весь в черном – ботинки «Док Мартенс», джинсы, кожаная куртка.
– Кто это? – спрашивает Дэниела.
Я подхожу к ней, киваю в сторону двери и одними губами шепчу:
– Он?
Она кивает.
– Что ему нужно?
Она указывает на меня.
Теперь и я слышу мужской голос, доносящийся одновременно из-за двери и из беспроводного телефона.
– Не понимаю, о чем вы говорите. Я живу одна, и не в моих привычках впускать в квартиру незнакомых мужчин посреди ночи.
Дверь с грохотом распахивается, цепочка рвется и летит по полу, а через порог переступает человек с пистолетом и накрученной на ствол длинной черной трубкой.
Держа нас обоих на прицеле, незнакомец ногой толкает дверь, и в лофт вползает запах сигаретного дыма.
– Вы пришли за мной, – говорю я. – Она здесь ни при чем.
Незваный гость на пару дюймов ниже меня, но плотнее. Голова бритая, глаза серые, и взгляд не столько холодный, сколько отстраненный, словно видящий перед собой не человека, а информацию. Единицы и нули. Как машина.
У меня пересыхает во рту.
Между происходящими событиями и моим их восприятием образуется странный зазор. Первое не смыкается со вторым, второе отстает от первого. Нужно что-то делать, что- то сказать, но я парализован внезапностью появления этого человека.
– Я пойду с вами. Только…
Ствол немного сдвигается в сторону от меня и чуточку вверх.
– Подождите, – говорит Дэниела, – не…
Ее обрывают огненная вспышка и глухой хлопок выстрела.
На мгновение меня ослепляет легкий красный туман, а когда он рассеивается, Дэниела сидит на диване, и между ее большими, темными глазами зияет мертвая точка.
Я с криком бросаюсь к ней, но парализующая боль сковывает все тело, зажимает мышцы, и я падаю на кофейный столик, круша стекло и говоря себе, что всего этого не может быть.
Незнакомец поднимает мои беспомощные руки, заводит их мне за спину и связывает запястье крест-накрест кабельной стяжкой.
Слышу рвущийся звук. Он накрывает мой рот полоской плотной клейкой ленты и садится поблизости в кожаное кресло.
Я кричу сквозь ленту, умоляю, прошу, чтобы всего этого не было, но оно есть, и с этим ничего не поделать, ничего не изменить.
Рядом, за моей спиной, звучит мужской голос – спокойный и занимающий более высокий регистр, чем я мог бы представить.
– Привет, я здесь… Нет, почему бы тебе не заглянуть… Вот именно. Там, где мусорные баки. Ворота и задняя дверь открыты. Двоих должно хватить. Мы в неплохой форме, но
