– Думаю, получилось, – отзываюсь я. – Последним местом, которое я видел перед тем, как очнуться в вашем мире, было вот это.
Мы пробираемся между брошенным оборудованием.
Снаружи светит солнце.
Спускаемся.
В этот предвечерний час тишину нарушают только крики порхающих над озером чаек.
Идем в направлении Южного Чикаго вдоль дороги, как пара бродяг.
Вдалеке знакомый профиль города. Тот, который я знаю и люблю.
Солнце все ниже и ниже, и мы идем уже минут двадцать, когда до меня доходит, что на дороге совсем нет машин.
– Как-то тихо, да? – говорю я.
Аманда смотрит на меня.
В бывшей промышленной зоне, возле озера, тишина не была так заметна.
Здесь она удивляет.
Ни машин.
Ни людей.
Тихо так, что я слышу, как бежит ток по проводам у нас над головой.
Станция на Восемьдесят седьмой улице закрыта – я не вижу ни автобусов, ни поездов. Единственный признак жизни – бродячий черный кот, крадущийся через дорогу с крысой в зубах.
– Может, стоит вернуться к кубу? – предлагает моя спутница.
– Я хочу увидеть свой дом.
– Здесь что-то не то, Джейсон. Разве ты не чувствуешь?
– Мы не научимся управлять кубом, если не выясним, куда он нас доставил.
– Где твой дом?
– На Логан-сквер.
– Пешком далековато.
– Так давай возьмем машину.
Мы пересекаем Восемьдесят седьмую улицу и проходим жилой квартал из растянувшихся в линию домов строчечной застройки. Похоже, уборочной машины здесь не было несколько недель. Повсюду мусор. На тротуарах тут и там расползающиеся, лопнувшие мусорные мешки.
Многие окна заколочены.
Некоторые накрыты листами пластика.
Из большинства свисают клочья одежды.
Красные.
Черные.
Из некоторых домов доносится однообразное жужжание радио и телевизоров.
Плач ребенка.
И ничего больше – только зловещая тишина.
Мы проходим уже шестой квартал, когда Аманда восклицает:
– Нашла!
Иду к «Олдсмобилю Катласс-Сьерра» выпуска середины 90-х годов. Белый. Со следами ржавчины. Без колпаков на колесах. Через запыленное окно вижу свисающую из замка зажигания связку ключей.
Открываю дверцу с левой стороны, сажусь за руль.
– Что, все-таки поедем? – спрашивает Лукас.
Я поворачиваю ключ, и она забирается на соседнее сиденье.
В баке еще на четверть бензина.
Должно хватить.
Ветровое стекло такое грязное, что «дворникам» требуется секунд десять, чтобы очистить его от копоти и налипших листьев.
Федеральная автострада пустая.
Ничего подобного я еще не видел.
Насколько хватает глаз, машин нет ни в одном направлении, ни в другом.
День спустился к вечеру, и солнечные лучи отражаются от Уиллис-тауэр.
