– Ждите, – отрывисто бросает водитель.
Он ступает на тротуар и поднимается по ступенькам. Дэниела сидит на верхней, прислонившись к перилам. Мужчина наклоняется к ней, и я слышу его голос, но не могу разобрать слова.
Женщина с автоматом по-прежнему держит нас с Амандой под прицелом.
На другой стороне улицы в окне мелькает свет – кто-то из соседей наблюдает за разворачивающейся внизу, у моего дома, ситуацией.
Водитель возвращается.
– Послушайте, – говорит он. – Лагеря Центра контроля заболеваний переполнены. Уже две недели. Повезете вы ее куда-то или нет, это уже не важно. Если глаза кровоточат, значит, конец близок. Не знаю, как вы, но я предпочел бы умереть в собственной постели, чем на койке в палатке ФАЧС, вместе с умершими и умирающими. – Он бросает взгляд через плечо. – Надя, дай этому джентльмену несколько автоинъекторов, ладно? И противогаз. А я пока здесь разберусь.
– Майк… – начинает что-то говорить женщина.
– Делай, как я говорю.
Надя идет к «Хамви» и открывает дверцы багажного отделения.
– Так она умрет? – спрашиваю я.
– Мне очень жаль.
– Сколько ей осталось?
– Сомневаюсь, что дотянет до утра.
В темноте у меня за спиной стонет Дэниела.
Надя возвращается и вручает мне пять автоинъекторов и противогаз.
– Противогаз носите постоянно, – говорит ее напарник. – И еще. Понимаю, это тяжело, но постарайтесь не дотрагиваться до нее.
– Что здесь? – спрашиваю я.
– Морфий. Если дадите все пять сразу, она уснет. Я бы не ждал. Последние восемь часов ужасны.
– Шансов нет?
– Нет.
– А лекарство?
– Спасти город уже не успеем.
– И людям просто говорят, чтобы умирали у себя дома?
Водитель пристально смотрит на меня через стекла противогаза. Стекла затонированы, и я не вижу его глаз.
– Если попытаетесь выехать и не повезет с заставой, вас могут запросто убить. Особенно с наступлением темноты.
Он отворачивается.
Они с Надей садятся в «Хамви» и катят дальше по кварталу. Мы смотрим им вслед.
Солнце опустилось за горизонт.
Улица погружается в темноту.
– Надо уезжать, – говорит Аманда.
– Дай мне минутку.
– Она заразная.
– Понимаю.
– Джейсон…
– Там – моя жена.
– Это не твоя жена, а ее копия, и если ты подхватишь что-нибудь от нее, то настоящую можешь уже никогда не увидеть.
Я надеваю маску и иду на крыльцо.
Дэниела поднимает голову, а у меня сердце сжимается от боли при взгляде на нее. Ее вырвало, и теперь она вся испачкана кровью и черной желчью.
– Меня не заберут? – спрашивает Дэниела.
Я качаю головой.
Хочу обнять ее, утешить.
Хочу повернуться и бежать, бежать…
– Всё в порядке, – говорит она. – Не старайся притворяться, что все будет хорошо. Я готова.
– Мне дали вот это. – Я кладу на ступеньки автоинъекторы.
– Что там?
– Возможность положить этому конец.
