– Я их очень хорошо изучил, профессор, и уже тогда понял, что в них либо находится неполная информация, либо возбудитель со времени их написания кардинально изменился. И последняя версия кажется мне гораздо более правдоподобной, особенно в свете того, что эта незаразная вроде бы, но смертельная болезнь стала прекрасным оружием против одного непокорного барона.
– Что вы имеете в виду, Невзун? – осторожно осведомился мастер Рух. – Ваши обвинения весьма… настораживают. У вас есть конкретные подозрения? Доказательства?
Я горько усмехнулся.
– Пораженные хамелеонкой трупы, которые вывозили на кладбища телегами, – это подходящие доказательства для вас, сударь? Проверить мои слова очень легко – достаточно раскопать могилы.
– Но естественное течение болезни…
– А было ли оно естественным, мастер Рух? – в лоб спросил я. – Даже мастер Ворг, лучше которого никто не разбирается в этом вопросе, считает, что эпидемии не бывает. Вы сомневаетесь в его словах?
Рух в замешательстве посмотрел на недовольного старика.
– Конечно нет!
– И правильно, – лицемерно вздохнул я. – Если бы уважаемый маг и признанный целитель мог так ошибиться, хамелеонка уже поразила бы и нас с вами, и короля, и всех вокруг, и давно бы перебралась за пределы Сазула, поскольку лекарства от нее нет. Но раз этого не произошло, то мастер Ворг все-таки прав: возбудитель не мог настолько измениться естественным путем. А значит, кто-то сделал это искусственно.
– Это невозможно, – дрогнувшим голосом заметил мастер Краш, покосившись на мрачного как грозовая туча ректора. – Зачем кому-то создавать такую опасную заразу и выпускать ее на волю, убивая население целого баронства таким жутким способом?!
Я пожал плечами.
– Не ко мне вопрос. Но не исключено, что дело было в тетради, которую я вам передал. Если считать, что барон купил свою безопасность черновиками мэтра Валоора, то, возможно, тот, кому он их передал, знал и о чистовике. Или подозревал и хотел таким образом надавить на непокорного недоучку. А тот просто не понял, чего от него хотят, потому что в глаза не видел эту тетрадь. Впрочем, возможно, я ошибаюсь и это был тщательно продуманный эксперимент в духе старых времен, когда количество жертв никого не смущало и не останавливало. Как, к примеру, в случае с Велльской чумой. Скажем, какой-нибудь влиятельный господин с большими связями захотел найти лекарство от одной редкой, но крайне неприятной болезни и для этого создал самую современную лабораторию, какую только можно вообразить. После долгих усилий кое-чего ему наконец удалось добиться, но, к сожалению, не нашлось добровольцев, желающих испытать на себе новое лекарство. Да и заболевших было не так уж много… Вот и пришлось провести «полевые испытания», чтобы получить гарантированный результат.
– Бред, – фыркнул фон Берден. – Зачем кому-то тратить огромные деньги на поиски того, чего не существует в принципе? За изучение хамелеонки брались такие светила магии, что… Да и идея с уничтожением населения целого баронства ради непонятного результата… Простите, юноша, но ваши предположения не выдерживают никакой критики.
– А если у того господина не осталось выбора? – с задумчивым лицом предположил я. – Если он был болен и просто не захотел умирать без борьбы? А утечка из лаборатории произошла совершенно случайно?
Нич от такого предположения вздрогнул у меня под мантией, а маги переглянулись.
– Ну… тогда не знаю, – смешался Рух. – Но это все равно не доказано!
– Я и не спорю, – согласился я. – Однако не исключаю, что в ходе экспериментов возбудитель в какой-то момент изменился настолько, что стал по-настоящему заразным.
– Этого не может быть, – твердо сказала Ларисса де Ривье. – Невзун, при всем моем уважении… Все частные лаборатории находятся под строгим контролем, и ход любого потенциально опасного исследования жестко контролируется нашими надзирающими! Это закон.
– Спасибо, я в курсе. Но если кто-то очень не хотел, чтобы вы об этом знали, то вполне мог построить тайную лабораторию, а то и не одну. И специально провести испытания нового возбудителя на окраине королевства, чтобы никто раньше времени не догадался. Для того и письма барона тщательно отслеживались. Потому и реакция Совета на расплодившуюся нежить запоздала.
– Нет. Я в это не верю. Подобная информация не могла пройти мимо нас!
– Не могла, – со вздохом согласился я с графиней. – Если только о ней не умолчали.
– А не много ли вы на себя берете, юноша? – недобро прищурилась леди де Фоль.
– Я единственный живой свидетель, слышавший исповедь старого барона. И единственный, кто знает, почему он решил стать личем.
– Кем?! – дружно вздрогнули мастер Свим и мастер Краш.
Они не в курсе? Как интересно.
Я спокойно взглянул на сжавшего челюсти ректора.
– Полагаю, большинство присутствующих с этой информацией уже знакомо, поэтому дублировать не буду. Но, полагаю, не все знают, что несколько лет назад, когда эпидемия только начиналась, старый барон, как я и говорил, отправил в Совет несколько писем, в которых содержалась информация о происходящем, его предположения о причинах и, конечно же, мольба о помощи.
– Как он мог строить какие-то предположения? – негромко фыркнул мастер Ворг. – Он и магом-то, можно сказать, не был! Так, недоучка!
