– Тоже на ёкая пришла посмотреть? – продолжала дочь самурая.
– Почти. – Мия решительно отодвинула дверь, вызвав у подруги придушенный возмущенный вопль: «Ты что делаешь?!»
Дайхиро болтался в центре комнаты, связанный и подвешенный за ноги. Услышав звук открываемой двери, он попытался повернуться мордой к выходу, отчего его тело закрутилось, как веретено.
– Ну вот опять! – возмутился оборотень и сердито замахал хвостом. – Мия-сан, немедленно спусти меня на землю! Только мысль о том, что завтрака не было, а обед будет не скоро, не дает мне расстаться с ужином.
– Сейчас! Конечно! – Мия бросилась развязывать узлы, но те были завязаны на совесть. Оборотень же продолжал болтать:
– Ах, Мия-сан, ну что тебе стоило прийти пятью минутами раньше, до того, как язык мой, враг мой, произнес ужаснейшие слова зарока?
Мия не вслушивалась в его болтовню, полностью сосредоточившись на веревке. Кумико прыгала вокруг нее, опасаясь подходить к Дайхиро слишком близко, делала страшные глаза и громко шептала:
– Мия, опомнись! Это же ёкай!
– Ну и что, что ёкай, – отозвалась Мия, чуть не плача. – Помоги мне! Ну же!
– У меня, между прочим, имя есть. Дайхиро, а для тебя просто Хиро, красавица.
На этом терпение Кумико лопнуло.
– Что вообще происходит?! – спросила она, забыв о необходимости соблюдать тишину. – Почему ты хочешь освободить ёкая?
– Дайхиро, – вставил оборотень.
– Потому что он мой друг. – Поняв, что от объяснений никуда не уйти, Мия на минуту прекратила развязывать узлы. – Пожалуйста, Кумико. Если доверяешь мне – помоги. Честное слово, Дайхиро никому не причинил вреда.
– Но он влез сюда ночью… – Кумико осеклась. – Так ты к нему, что ли, бегаешь?
– Нет! Не спрашивай меня, пожалуйста. Просто помоги.
Кумико поколебалась несколько минут, перевела взгляд на висящего тануки. Очевидно, его нелепый и безобидный вид убедил ее, потому что дочь самурая кивнула.
В четыре руки они развязали туго затянутые узлы. Оборотень шлепнулся на пол и возмущенно взвыл.
– Как ты? – спросила Мия, пытаясь ослабить веревку на его теле.
– Ужасно, – слабым голосом простонал тануки. – Кажется, я умираю. Только поцелуй прекрасной девы способен исцелить меня. – С этими словами он выразительно покосился на Кумико.
– Не слушай его, – пропыхтела Мия, расправляясь с очередным узлом. – Он всегда шутит.
– Я уже поняла. Ты неправильно делаешь. Дай я! – Кумико потянула за край веревки, расплетая обвязку. – Это – самурайская техника для связывания пленных. Мне отец показывал.
Всего за пять минут она расправилась с путами. Тануки бойко вскочил и поклонился девушке с превеликим почтением.
– О, спасибо тебе, прекрасная дева, чья краса подобна свету луны над гладью ночного озера. Знаю, что я – всего лишь скромный и недостойный последователь Будды, но клянусь, что буду поминать тебя в своих молитвах и желать всяческих благ!
– А ты забавный.
– Знаю! Мне все так говорят. А еще я красивый и скромный. – Оборотень самодовольно огладил шерсть на хвосте.
– Дайхиро! – перебила его Мия. – Потом поговорим. Надо уходить.
Тануки развел лапами:
– Как, Мия-сан? На стенах защита, а в погребе стоит ловушка.
– Что же делать?
– Прятаться, – философски пожал плечами тануки.
– Такухати тебя найдет.
– Не найдет, если ты принесешь мне лопух.
Глаза Кумико округлились.
– Зачем лопух? – глупо спросила она.
Мия, немного знавшая об особой магии ёкаев, которой владел ее друг, не стала спорить. Только сосредоточенно кивнула и выбежала.
Вернулась она всего через пару минут, неся сорванный у стен школы пожухлый лопух. Тануки придирчиво оглядел находку.
– Посвежее ничего не было? – возмутился он. – Он же старше меня.
Мия фыркнула:
– Ничего не старше. Сейчас зима, скажи спасибо, что хоть такой нашли.
– А дырок-то! Дырок-то сколько! – Оборотень просунул палец в одну из них.
– Не ворчи, – строго сказала Мия и положила лопух на голову другу. – Давай!
