озадаченно переглянулись. – Мне нужно размять ноги.
Что было правдой: ноги чувствовали себя так, будто по ним целый день молотили цепами дюжие крестьяне.
– Думаю, ты можешь размяться и позже, Чи Хён, – проговорил посол, поднимая забрало своего шлема в форме совомыши. – Мне нужно посидеть и перекурить, а твоя палатка…
– Там не прибрано, папа. – Как ни злилась Чи Хён на отца, увидеть его лицо было приятно. Она обняла гостя, ощутив сквозь ткань ханбока холод его доспехов. – Я все гадала, налезет ли еще на тебя старая броня.
– Ну, может быть, я ее немного распялил, – ухмыльнулся второй отец, гладя дочь по голове. Очевидная гордость на его лице чуть смягчила ее гнев из-за предательства… но только чуть. – Будь я проклят, если ты не вжилась в свою роль. Феннек сказал – ты была сущим бедствием для него и имперцев!
– Еще бы он так не сказал! – Чи Хён не сильно осерчала – что возьмешь с Феннека? Этот субчик всегда знает, с какой стороны у бутерброда масло. – Может, выкурим по трубке? Отсюда отличные виды открываются, хочу тебе показать.
– Так ты не дашь мне присесть даже на пять минут?
Неужели она искренне скучала по этому капризному голосу?
– Ты должна была подготовиться к встрече – разве не получила весточку от меня?
– Получила, не сомневайся. – Чи Хён помахала перед ним перевязанной рукой и сморгнула слезы – даже столь слабое движение вызвало страшную боль. – Но была слишком занята твоей гребаной войной, чтобы приготовить для тебя калди, как подобает воспитанной дочурке.
– Ох, Джи, – ласково произнес он и потянулся к ее руке, но не дотронулся. – Феннек сказал мне… Какого демона ты полезла в пекло? Я тебе сотни раз говорил: генерал командует, находясь в тылу! Защита Мохнокрылки – не волшебный пузырь, в котором можно прыгать хоть в кратер вулкана. Если ты еще когда-нибудь…
Чи Хён притянула его за грудки здоровой рукой и, глядя в лицо, заявила:
– Если ты еще когда-нибудь заговоришь со мной так перед моими войсками, то вылетишь из лагеря стрелой и на этом переговоры будут закончены. Ты меня понял, Канг Хо?
– Да что ты себе позволяешь! – вспылил он, отрывая ее руку от своих доспехов.
Тут одна из стражниц шагнула ему за спину и спросила:
– Генерал?
– Все в порядке, солдат, эмиссар прибыл издалека, не знает наших порядков. Но скоро он привыкнет к дисциплине Кобальтового отряда. – Чи Хён расплылась в улыбке, увидев, как потрясен отец. – А теперь, дорогой посол, я готова выслушать условия империи. Хороший обзор вон там – соблаговолите пройти?
– Вот, Канг Хо, уже набита, – подсуетился вечный миротворец Феннек, протягивая толстую вересковую трубку-бильярд, которой донельзя гордился. Из-за чередования прямых волокон и завитков казалось, будто из боков чашечки растут два ветвистых дерева. – Полагаю, вам с генералом нужно многое обсудить, и чем скорее мы перестанем спорить о месте, тем лучше.
– Хм, – буркнул отец. – Вижу, ты не пожалел усилий, чтобы удержать ее в узде.
– Я живу ради служения моему генералу, – с поклоном ответил Феннек.
Канг Хо выхватил у него трубку, и Чи Хён заметила, как Феннек ей подмигнул. Если он, полизав генеральскую задницу, надеется избежать жестокой нахлобучки за дезертирство из гвардии в битве у Языка Жаворонка, то старого лиса ждет сюрприз почище того, что достался второму отцу.
– Надеюсь, я тебя не задержал, – сказал Хортрэп, как всегда любезный, и щелкнул пальцами, отчего незажженный фонарь вспыхнул во тьме палатки и ослепил Софию. – Знай я, что ты хочешь аудиенции, моя дорогая, я бы не медлил. О, ты привела моего любимого песика!
Софии было приятно видеть, что ее накачка пошла на пользу: Мордолиз не дрогнул. Он лег на полу у ее стула, так же беспечно наблюдая за чародеем, как наблюдал за любым другим смертным. Она пыхнула трубкой из кукурузного початка, которую купила этим же вечером у ветерана. Пришлось купить, ведь она в приступе честности отдала Марото его трубку. Когда-нибудь вырежет себе настоящую, а сейчас сгодится и кукурузная.
– Я ничуть не спешу, Хортрэп. Нынче у меня всего одна остановка.
– А я-то надеялся, что этот красивый наряд – для меня, – мечтательно проговорил Хортрэп, разглядывая ее прикид. – София, ты неправильно повязала фартук! Узел на спине – и тебя примут за скорбящую вдову. Давай завяжем спереди, чтобы люди знали: к тебе можно подкатить.
– Если завяжу спереди, меня примут за девственницу, – возразила София, стараясь не выдать досаду на треклятую проницательность Хортрэпа. – Сойдет и так.
– Что ж, подруга, каким бы ни был твой статус, ты по-прежнему хорошо выглядишь. Куда лучше, чем я в твоем возрасте.
– Уверена, твои икры с тех пор не потеряли форму, – возразила София. – А теперь, если у тебя больше нет косметических советов, почему бы не сесть на стул, не набить трубку и не поболтать о том, что ты на днях предлагал? Я хочу поговорить о демонах и секретах.
– Я слышал, что произошло с Дигглби и милашкой Пурной. Ты впервые наблюдала освобождение? – Хортрэпу было трудно оторвать взгляд от Мордолиза, когда демон находился рядом, и София только теперь это поняла. – Не очень красиво, на мой вкус, но переход из одного мира в другой никогда не бывает приятным глазу: смерть, рождение, иные пути…
– Не очень красиво, зато эффективно. Она как новенькая… в некотором смысле.
