разведчики, которые проехали вперед, пока мы разбивали лагерь?..
Великие демоны моря, если эта капитанша будет каждую фразу формулировать в виде вопроса, то в этой кампании барона ожидают неприятности куда похуже геморроя.
– Ну, они увидели костер средь холмов, к северу от дороги? И они…
К шатру медленно приближался шум: громкие голоса и топот ног.
Ши залпом выдала остальное:
– Они захватили пленных, сэр. Шпионы непорочных, одетые по-военному.
Вот это уже что-то! Доминго ощутил мурашки при мысли о вражеских шпионах, крадущихся по его лагерю, но дрожь не добралась до похожего на тесто лица полковника и не выдала его восторг. Обдумывая ситуацию и одновременно вынуждая зеленую капитаншу оправдываться, он сказал:
– Какого демона делать здесь лазутчикам непорочных, капитан?
– Мы и правда довольно близко подошли к Линкенштерну, – задумчиво произнес Ван, как будто не Доминго повел их кружным путем по этой проклятой северной дороге, услышав, что проход к Леми завален лавиной; как будто барон Кокспар не знал, где расположен ближайший от границы его провинции город другого государства; как будто мысль о переходе Линкенштерна к непорочным не давила ему на сердце почти так же, как смерть сына.
– Премного благодарен за это выдающееся соображение, – сказал Доминго. – Но в следующий раз не говорите не к месту – я обращался к Ши. Впредь, брат Ван, ваши подчиненные будут докладывать мне, прежде чем проводить какие-либо военные мероприятия. Это понятно?
– Как скажете, сэр, – отозвался Ван. – Но ведь…
– Но ведь?
– Но ведь вы говорили, что мои подчиненные сначала будут мне докладывать, а потом я буду доносить всю существенную информацию до вас, сэр.
О, на лице уродца определенно появилась улыбочка – Доминго уловил это по движению щек. Повисла еще одна неловкая пауза: полковник начал было погружаться в новую жестокую фантазию, но поспешил одернуть себя, пока не слишком увлекся.
– Пожалуй, я не буду учить монаха Цепи играть словами, если только он не желает дать мне совет по бою на мечах. Как считаете, капитан, нужно ли уточнять, что солнце восходит на востоке?
– Да, сэр? – Ши оглянулась на холщовый полог, отвязанный Ваном и теперь хлопающий на ветру. – То есть нет, сэр. Стена непорочных еще не достроена, и это может быть разведка с целью убедиться, что мы не собираем силы для захвата стены и возвращения города.
– Неплохо, – кивнул Доминго. – Не лучшая теория, но и не худшая.
– Пора пропустить наши теории через горнило практики, – заметил Ван, поскольку до шатра добрались голоса и топот.
Явственно слышались стенания непорочных, и приунывший Доминго поднялся на ноги, чтобы встретить пленных. Отряд капитана Ши, проделавший огромный, до самой Азгаротийской границы, путь навстречу своему возвращающемуся полковнику, теперь позволил самодовольным анафемам украсть у себя всю славу, поймав каких-то лазутчиков. Это плохо, но простительно. А непростительно то, что никто из его опытных офицеров или солдат не велел этим мордоворотам оставить пленных где-нибудь под стражей, а не тащить в командирский шатер. Кого пороть – вот в чем вечный вопрос… Переводя взгляд с туповатой физиономии капитана Ши на рептилоидного брата Вана, Доминго обнаружил, что не в состоянии выбрать.
– Барон Доминго Хьортт! – крикнула старшая боевая монахиня в проем входа зычным голосом, не соответствовавшим хрупкому профилю. – Мы взяли в плен трех шпионов непорочных… – (При слове «шпионы» темные силуэты, видневшиеся за спиной невысокой женщины, залопотали по-непорочновски.) – Один заявляет, что он дворянин и имеет разрешение на проезд, и я привела их к вам. Решила, что так будет лучше.
Она, видите ли, решила, что так будет лучше. Решила наплевать на устав. Эта анафема разом перескочила в начало очереди на порку. Но остается одна незначительная проблема: возглавляемый ею вооруженный отряд похитил иностранного сановника.
– Введите их сейчас же.
Вошла боевая монахиня, за ней две непорочновские женщины и мужчина, а потом еще трое анафем – наверное, только для того, чтобы просторный командирский шатер сделался тесным, как цепная исповедальня. И непорочные, и ведьморожденные выглядели плохо: лица разбиты, оружие заляпано грязью и кровью. Но у анафем оно покоилось в ножнах, а на непорочных металлические только цепи на запястьях. Судя по тому, как две непорочновские женщины инстинктивно встали по бокам более молодого мужчины, было понятно и без монстра-ясновидца, что смазливый юноша и есть предполагаемый вельможа.
– Барон Доминго Хьортт, верно?! – гаркнул непорочновский юноша на жестковатом, но внятном багряноимперском. Похоже, его трясло от ярости, а не от страха. – Как вы смеете, сэр? Что вы себе позволяете?
– Я еще не знаю, – процедил Доминго, – но довольно скоро мы это выясним. И в этом шатре, мальчик, лучше звучит «полковник Хьортт».
– Мальчик?! Мальчик?! – Красавчик окрасился в цвет румяной оленины, что лежала между ним и бароном на столике. – Я принц Бён Гу Отеанский! – Одинаковые гримасы телохранительниц намекали, что такая манера знакомства вошла у него в привычку, которую они тщетно старались искоренить. – Четвертый сын императрицы Рюки, Хранительницы Непорочных островов! И вы считаете, что можете надеть на меня цепь, как на собственную собаку?! И вам плевать, что у меня есть разрешение на проезд, с печатью моей матери?! И вы смеете надеяться, что такая наглость сойдет вам с рук, сэр?!
Казалось бы, что может быть неприятнее, чем дурацкая манера капитана Ши любой фразе придавать вопросительную интонацию? Да вот такая наглая манера каждый