– По-твоему, это легко?
Она, кажется, улыбалась. Потом подняла голову, и я почувствовал, что она проводит носом холодную линию сбоку по моей шее.
– Знаешь… – задыхаясь, выговорил я, пока ее губы дотрагивались до моего подбородка, – по крайней мере, это уже легче, чем сегодня утром.
– Хм… – отозвалась она, провела ладонями по моим плечам и обвила руками шею, подтянулась выше и защекотала губами ухо.
– Почему это? – Мой голос смущенно дрогнул. – Как ты думаешь?
– Разум выше материи, – выдохнула она прямо мне в ухо.
Меня пронзила дрожь. Эдит застыла, потом осторожно отстранилась, одной рукой скользнув по голой руке пониже рукава футболки.
– Ты замерз, – сказала она. Прямо под ее прохладными пальцами моя рука покрывалась гусиной кожей.
– Все хорошо.
Она нахмурилась и прижалась ко мне, как раньше. Мне не хотелось размыкать объятия и отпускать ее. Она выпрямилась, и мои руки переместились с ее плеч на талию.
– Ты весь дрожишь.
– Мне кажется, холод тут ни при чем, – признался я.
Секунду мы смотрели друг на друга в темноте.
– Я до сих пор не понимаю, что можно и чего нельзя, – признался я. – Насколько осторожным я должен быть?
Она помедлила.
– Нет, не легче, – наконец ответила она на мой вопрос. Ее рука прошлась по моему предплечью, и оно опять покрылось гусиной кожей. – Но сегодня днем… мне все еще недоставало решимости. Прости, с моей стороны было непростительно вести себя вот так.
– Прощаю, – шепнул я.
– Спасибо, – она улыбнулась, но посерьезнела, глядя на мою руку. – Понимаешь, я… сомневалась в том, что мне хватит сил… – она взяла мою руку, прижала ее к своей щеке, не глядя на меня. – И пока сохранялась вероятность, что я… не выдержу, – она вдохнула запах моего запястья, – я… была начеку. Так продолжалось до тех пор, пока я не убедилась, что достаточно сильна и что я ни в коем случае не… и ни за что не допущу…
Я еще ни разу не видел, чтобы она подбирала слова с таким трудом. Совсем по-человечески.
– Значит, теперь никакой вероятности нет?
Наконец посмотрев на меня, она улыбнулась.
– Разум выше материи.
– Только и всего, – подхватил я, усмехаясь, чтобы дать ей понять: я просто шучу.
– Я бы не сказала, что это легко… приходится прилагать титанические усилия, но все-таки это возможно. А насчет твоего второго вопроса…
– Извини, – смутился я.
Она тихо рассмеялась.
– Почему ты извиняешься? – Вопрос был риторический, и она сразу продолжила, приложив палец к моим губам на случай, если я захочу перебить ее. – И поскольку это и вправду нелегко, будет лучше, если ты не станешь форсировать события. – Она убрала палец. – Ты не против?
– Конечно, нет, – поспешил ответить я. – Как скажешь.
Как обычно, я воспринял ее слова буквально.
– Если же станет… невмоготу, я точно знаю, что смогу уйти.
Я нахмурился.
– Я не допущу, чтобы тебе стало невмоготу.
– Завтра будет труднее, – продолжала она. – Весь день я ощущала только твой запах, и моя чувствительность к нему немного притупилась. Если же я какое-то время пробуду вдали от тебя, придется начинать заново. Но по крайней мере, уже не с нуля.
– Тогда не уходи, – предложил я.
Ее лицо смягчилось, на нем возникла улыбка.
– Это меня устраивает. Неси кандалы, я твоя пленница, – с этими словами она обхватила прохладными пальцами мое запястье, изображая наручник. – А теперь можно взять твое одеяло?
Я не сразу сообразил, о чем речь.
– А, ну да, конечно. Держи.
Дотянувшись до старого стеганого одеяла, которое обычно лежало свернутым в ногах моей постели, я протянул его Эдит. Она отпустила мое запястье, взяла одеяло, расправила и вернула мне.
– Мне будет приятнее знать, что тебе удобно.
– Мне очень удобно.
– Ну, пожалуйста!
