– Что ты?.. – начал я, но она вдруг замерла. Я тоже застыл, но она высвободилась и исчезла, а я обнаружил, что обнимаю пустоту.
– Ложись! – послышалось шипение Эдит. Откуда оно исходило, в темноте я так и не смог определить.
Я рухнул на кровать, рванул одеяло, накрылся им и повернулся на бок. Скрипнула приоткрывшаяся дверь. Чарли проверял, на месте ли я. Я старательно притворился спящим.
Прошла томительная минута. Я прислушивался в ожидании, когда закроется дверь. Внезапно рядом со мной снова оказалась Эдит. Она подняла мою руку и положила ее к себе на плечи, прильнув ко мне.
– Актер из тебя никудышный. Я бы даже сказала, что эта карьера не для тебя.
– А я уже запланировал ее на ближайшие десять лет, – проворчал я. Сердце опять расшалилось. Наверное, Эдит не только слышала, но и чувствовала, как оно колотится внутри грудной клетки.
Эдит замурлыкала незнакомую мне мелодию – кажется, колыбельную.
Сделав паузу, она спросила:
– Убаюкать тебя пением?
– Ага, как же, – я засмеялся. – Можно подумать, я способен заснуть при тебе!
– Всегда спал, и ничего, – напомнила она.
– Потому что тебя здесь не было, – возразил я, покрепче прижимая ее к себе.
– Логично. Если не хочешь спать, чем тогда хочешь заняться?
– Честно? Я хочу очень многого… Но все это так неосторожно…
Она молчала, казалось даже, что она не дышит. Я поспешно добавил:
– Но поскольку я обещал помнить об осторожности, я хотел бы… побольше узнать о тебе.
– Спрашивай, о чем хочешь, – по голосу было ясно, что она улыбается.
Я перебрал в памяти вопросы в поисках самого важного.
– Зачем ты это делаешь? – спросил я. – До сих пор не понимаю, как ты можешь противиться… самой себе. Только не пойми меня превратно – конечно, я рад этому, впервые в жизни я по-настоящему рад, что живу. Просто не понимаю, зачем тебе вообще утруждаться.
Она ответила с расстановкой:
– Вопрос в самую точку, и ты не первый задаешь его. Другие – большинство подобных мне, кого вполне устраивает наш удел, – тоже нередко удивляются, зачем мы так живем. Но, видишь ли, даже если нам… выпали такие карты, это еще не значит, что мы не можем и не хотим выйти за рамки судьбы. Мы пытаемся сохранить в себе хоть что-то человеческое.
Я лежал неподвижно и испытывал что-то близкое к благоговению. До таких духовных высот мне никогда не дойти.
– Спишь? – шепнула она после нескольких минут моего молчания.
– Нет.
– Это все, что тебя интересует?
Я закатил глаза.
– Вообще-то нет.
– Что еще ты хочешь узнать?
– Почему ты умеешь читать мысли и почему только ты одна? А Арчи – видеть будущее? Почему так происходит?
Я почувствовал, как в темноте она пожала плечами.
– Да мы и сами не знаем. У Карин есть предположение… она считает, что все мы приносим с собой в следующую жизнь самые яркие качества, которыми мы обладали, будучи людьми, и в итоге они усиливаются – как наши умственные способности и наши чувства. Она полагает, что я и раньше отличалась необычной чувствительностью к мыслям окружающих. А Арчи обладал даром предвидения.
– А что принесла в следующую жизнь сама Карин и остальные?
– Карин – сострадание. Эрнест – способность любить. Элинор – силу, а Ройал… упорство. Или, пожалуй, ослиное упрямство, – она хмыкнула. – С Джессамин дело обстоит особенно интересно. Она и в первой жизни была весьма харизматичной личностью, способной подчинять себе окружающих. А теперь она может манипулировать эмоциями всех, кто находится вокруг: успокоить полный зал рассерженных людей, к примеру, или наоборот, взбудоражить апатичную толпу. Это коварный и редкий дар.
Я задумался, пытаясь осмыслить невероятные вещи, которые услышал от нее. Эдит терпеливо ждала.
– Так с чего же все началось? Я вот о чем: Карин создала тебя, ее саму тоже кто-то создал, и так далее…
– Ну, а как появился ты? В результате эволюции? Сотворения? Почему бы тогда и нам не эволюционировать, как другим видам, хищникам и тем, на кого они охотятся? Или же, если тебе не верится, что весь этот мир мог просто взять и возникнуть сам собой – кстати, и мне тоже в это верится с трудом, – неужели невозможно представить, что та же самая сила, которая создала нежную скалярию и акулу, белька и косатку, способна сотворить оба наших вида, твой и мой?
– Давай-ка разберемся: белёк – это я?
