– Ничего страшного.
– Я никогда не проводил много времени с тем, кто ест человеческую пищу, потому и забыл.
– Мне хочется побыть с тобой еще.
Выговорить эти слова в темноте было проще: я знала, что голос выдаст мою безнадежную зависимость от Эдварда.
– А мне нельзя к тебе? – спросил он.
– Ты хочешь? – Я не могла представить себе это богоподобное существо сидящим на старом стуле в кухне моего отца.
– Да, если можно.
Я услышала, как тихо открылась дверца с его стороны, и почти сразу же он очутился с моей стороны и открыл дверцу передо мной.
– Совсем как человек, – похвалила я.
– Да, кое-что вспоминается.
Он шагал рядом со мной в ночи так тихо, что я то и дело поглядывала на него, убеждаясь, что он по-прежнему здесь. В темноте он гораздо больше походил на обычного человека. Да, он по-прежнему был очень бледен и прекрасен, как мечта, но от фантастического сияющего существа, которое я видела солнечным днем, не осталось и воспоминаний.
Он подошел к двери первым и открыл ее передо мной. Я помедлила на пороге.
– Дверь была не заперта?
– Нет, я открыл ее ключом из-под карниза.
Я вошла в дом, включила свет на крыльце, обернулась к Эдварду и вопросительно подняла брови. Ключ из-под карниза я при нем ни разу не доставала – в этом я была уверена.
– Мне было любопытно узнать о тебе.
– Ты за мной шпионил? – почему-то изобразить праведное негодование не удалось. Я была скорее польщена.
Он и не думал раскаиваться.
– А чем еще заняться здесь ночью?
Оставив на время этот разговор, я прошла по коридору на кухню. Эдвард опередил меня, указывать ему дорогу не понадобилось. Он занял тот самый старый стул и словно озарил своей красотой всю кухню.
Я занялась приготовлением ужина: достала из холодильника вчерашнюю лазанью, отложила кусок на тарелку, поставила подогреваться в микроволновку. Тарелка вращалась внутри, кухню наполнял запах помидоров и орегано. Глядя на нее, я заговорила.
– Ну и как, часто? – словно невзначай, спросила я.
– Хм-м? – похоже, я отвлекла его от раздумий о чем-то другом.
Я не оборачивалась.
– Часто ты являлся сюда?
– Я прихожу почти каждую ночь.
От удивления я круто обернулась:
– Зачем?
– Интересно смотреть на тебя, когда ты спишь, – буднично объяснил Эдвард. – Ты говоришь во сне.
– Нет! – ахнула я и залилась краской до корней волос. Чтобы устоять на ногах, мне пришлось схватиться за кухонный стол. Конечно, я знала, что разговариваю во сне, мама часто посмеивалась надо мной. Но я не думала, что и здесь мне придется беспокоиться по этому поводу.
Его лицо сразу омрачилось.
– Очень сердишься?
– Смотря… – голос звучал так, словно из меня вышибли весь воздух, и чувствовала я себя соответственно.
Он ждал, потом издал нетерпеливый возглас.
– …что ты слышал, – жалобно закончила я.
Быстро и молча он шагнул ко мне и осторожно взял меня за руки.
– Не расстраивайся! – попросил он, присел так, что его глаза оказались на уровне моих, и вгляделся в мое лицо. Мне было стыдно. Я попыталась отвернуться. – Ты скучаешь по маме, – прошептал он, – и волнуешься за нее. А когда идут дожди, их шум мешает тебе уснуть. Раньше ты часто говорила о своем прежнем доме, теперь уже реже. Однажды ты пробормотала: «Слишком уж зелено», – он тихонько засмеялся, и я поняла, что он старается не усугублять мою обиду.
– А что еще? – потребовала ответа я.
Он понял, что я имею в виду.
– Ты повторяла мое имя, – признался он.
Я вздохнула, смирившись с поражением.
