своих местах, никто бесцельно не бродит. Вот где орднунг соблюдают на пять с плюсом. И ведь никто из командиров ничего специально не приказывает, все знают свое место и трудятся как пчелки, ни одного лишнего движения. А свободные от вахты – читают. Подводники, вообще, самые читающие солдаты.
По прибытию в Исландию укрылись в шхерах, ожидая корабль, и было дело – заскучали, но – это же моряки! Гитара и гармонь появлялись как будто из воздуха, ну – или из воды – и лилась песня:
Идти с рыбаками через океан, честно скажу, было страшно. Страшнее, чем под водой. Пару раз вдалеке видели военные корабли. Один раз всплывшую подлодку. Слава богу, нас никто не утопил. Почти все время проводили на палубе. Ветер, солнце, прохладно, но все были довольны. Один Истомин почти не вылезал из кубрика. Работал.
Море было прекрасно, но не добавляло оптимизма наше «корыто». Постоянно скрипя и трясясь, действовало на нервы, но перло вперед довольно уверенно.
С траулера нас пересадили на небольшой катер, и дальше, до острова свободы, мы шли на нем. Нас окружали улыбчивые парни, лопотали что-то по-мексикански без умолку. Мы только вежливо и молча улыбались. Катер легко вспарывал толщу волн, оставляя белую, вспененную полосу за кормой. Домчались быстро.
Оружие и снаряжение было с нами. Упаковывали его на совесть – это наша жизнь. За главный калибр у нас – ВСК. Недолго думая, взяли одну «тихую» – мало ли, как оно обернется. Тяжело, конечно, но…
Оружие у наших проводников было местное. Автоматы (ну, или пистолет-пулеметы) Томпсона, самозарядки «Гаранд». Руководство посчитало, что боеприпасы для американского оружия здесь найти будет проще. Больше всех я обрадовался пистолетам: легендарный «Кольт-М1911», а к каждому стволу – по глушителю. Уж не знаю, кто их делал, но получились на славу. Патрон – убийственно тяжелый, дозвуковой, – в сочетании с глушителем давал отличный результат. С расстояния в двадцать шагов почти не слышно, если специально не прислушиваться. Патронов привезли целый ящик. С удовольствием занялись пристрелкой стволов. После наших малышей «Вальтер-ППК», которыми мы пользовались в последнее время, «Кольт» казался огромным и невероятно мощным. Я чуть не целый день потратил просто на стрельбу из него. Может, он и не пригодится, но уж больно стрелять понравилось, а патронов привезли много-о-о… А как лежит в руке это произведение оружейного искусства. На вид кажущийся очень громоздким и неудобным, на деле оказался просто идеальным. Более удобного ствола я себе не представляю. Мощный, зараза, аж звездец. Пока Истомин, а он был с нами, занимался расчетами предстоящего похода, мы с казахом занялись главным калибром. «Выхлоп» – уникальное оружие. Выстрел из него настолько тихий, что можно сравнить с духовушкой. Но, главное, не дает демаскирующую стрелка вспышку, заметить, откуда ведется огонь – крайне затруднительно. Надежность тоже на высоте, довели до ума за год использования. Мурат специально пробовал – опускал в воду и стрелял сразу, едва достав. Пуля вылетала с кучей брызг и без последствий для ствола, а главное – в мишень попадала. Вот только стрелять нам наверняка из нее не придется, далековато для нее будет, а подходить близко – дураков всех еще в гражданскую положили.
Казах и вовсе стал похож на «краснокожего». Узкие глаза, от яркого солнца еще и прищуренные, казались двумя щелками. Кожа смуглая, волосы как смоль, перья на голову и хрен отличишь от коренных жителей этих мест. Истомин предложил ему кольцо в нос вставить – от гранаты, да только Мурат, не поняв нашего сапожного юмора, пообещал в отместку нам запалы воткнуть… Решили не рисковать.
Нас здорово натаскали на местные реалии, хреново только, что у Мурата вышла заковыка с английским языком. Порой он только догадывался, о чем говорят сопровождающие. Я тоже говорил, конечно, далеко не безупречно, сказалось еще и то, что глубоко изучали немецкий, да и просто за время войны уже к нему привыкли. При построении фраз часто путал немецкие и английские слова. Все-таки эти два языка схожи между собой гораздо больше, чем с русским. Впрочем, через две недели занятий Мурат тоже немного стал понимать речь, говорить пока не мог вовсе. Поэтому маленькие книжечки разговорников с простейшими фразами и выражениями всегда и у всех были под рукой.
– Александр Петрович, кто нас поведет? – завел я разговор в один из вечеров.
– На днях прибудет человек, он и расскажет, – с чего начнем.
– Ясно. Я вот думал тут, есть ли у Судоплатова агенты среди мафии?
– Бандиты? – удивленно спросил Петрович.
– Гангстеры. Они тут так называются. Да, именно они. С их связями и подвязками нам было бы проще пробиться.
– На такой объект? Ты с ума, что ли, сошел от перегрева? Где Манхэттен, а где бандиты, подумай-ка.
– Ну, конечно, к Лос-Аламосу они не проведут, но границу и штат пересечь помогут, или нет?
– Давай не будем сейчас спорить. Прибудет человек и расставит все точки.
– Так точно! – на время успокоился я.
Река с громким названием Рио-Гранде оказалась на деле не такой уж и большой. Так, речушка, если сравнивать с нашими советскими реками. Протяженность у нее была приличная, а вот с шириной и глубиной как-то не вышло. Суда по реке не ходили – в некоторых местах водоем здорово пересыхал и бродов кругом множество. Видимо, ближе к истоку вода обильно разбирается фермерами для полива. Пейзаж вокруг был довольно скучным: какая-то застывшая тысячи лет назад лава, холмы, небольшие скалы. Но через несколько километров от границы скалы вдруг сменились равниной. На севере штата – там, куда нам нужно – будет веселее. Там и леса есть, и горы.
Мы двигались по реке на двух самых настоящих «пирогах», только довольно больших. Мурат сидел в первой вместе со мной и двумя самыми настоящими индейцами. Конечно, перьев на головах и луков со стрелами у них не было, но выглядели они круто. Так же с нами был «профессионал» – осназовец Слава. Во второй «пироге» также были два «индейца», Истомин и второй из людей Судоплатова, работающий в Америке под прикрытием не первый год. Он помогал общаться с коренными жителями Петровичу. Надежда была на то, что удастся с помощью индейцев пройти тихо. Мы так поняли, что на местных тут не особо обращают внимание, их и за людей-то не
