– Ничего, я уже привыкла мало спать. Сейчас тебя провожу и прилягу.
– Ну смотри, как знаешь. – Девушка поднырнула под мою руку, я облокотился, и мы потихоньку пошли. Света помогла мне лечь и хотела идти, но задержалась на выходе.
– Сергей, а ты, правда, завтра уедешь? – спросила она, стесняясь.
– Да, только не знаю, когда именно. А что?
– Да так, ничего, – грустно произнесла она.
– Свет, подожди, – окликнул я девушку. Та тут же обернулась, широко распахнув свои красивые глаза.
– Да, Сереж?
– Подойди, пожалуйста, – я не соображал уже, что делаю, до чего же она хороша.
– Что, – спросила она, усаживаясь рядом со мной на краешек кровати.
– Я вернусь к тебе, – вдруг слетело у меня с губ, – обязательно вернусь. – Я взял ее за руку и, легонько подтянув к себе, чмокнул в щечку.
Девушка не отстранилась, не шлепнула меня по наглой роже, лишь щеки вспыхнули огнем и глаза опустились вниз.
– Ты, правда, приедешь? – спросила она неуверенно.
– Я всегда держу слово. И я тебе его даю. Отлежусь немного в госпитале и вернусь.
– Я буду ждать тебя, только вернись, – прошептала она и добавил чуть слышно: – живым.
Я откинулся на подушку и, закрыв глаза, увидел ее. Как она хороша, Господи. Во дела, а я, кажется, и правда втрескался в нее. Ну, а что тут, впрочем, такого, я не человек, что ли? Только, как она отреагирует на моих дочек? А то, что я увезу ее с собой, даже не обсуждается. Хотя, хрен его знает, как дальше все сложится.
Ой, как хочется скорее увидеть девчонок. Пока по тылам лазаешь, некогда вспоминать, а тут накатило все и сразу.
Проснулся я около девяти, вокруг слышался гомон, чувствовалась какая-то суета. Напрягшись, выполз из палатки и сразу натолкнулся на военврача.
– Куда это мы собрались, молодой человек? – прищурив глаза, спросил доктор.
– Посмотреть решил, что за беготня вокруг, – ответил я, озираясь по сторонам.
– Обычное дело, новая партия с передовой. Вам нужно сделать укол, пройдемте обратно.
– Как скажете, – пожал я плечами и направился обратно.
Улегшись на свою кушетку, дождался залпа из «главного калибра». Потер задницу и спросил у врача:
– Товарищ военврач, Андрей Ильич, а где Светланка?
– Раненые еще ночью прибыли, работала всю ночь. Час назад я отпустил ее поспать. Сейчас пока затишье.
– Ясно, много раненых?
– Тяжелых много, батальон попал под танки, осколочные в основном.
– Да, тяжко там, да где сейчас легко-то? – вздохнул я.
– Это точно, молодой человек. Вы вот и не в пехоте служите, а вон как вас всех потрепало-то.
– Ой, доктор, а как там мой товарищ? Лейтенант Зимин?
– Ранение в грудь тяжелое. Большая потеря крови, нужно немедленно в госпиталь. Я слышал, к обеду прибудут машины за вами.
– Но жить-то будет?
– Все зависит от него. Молодой еще, должен выкарабкаться.
– Спасибо, что успокоили. Вы не проводите меня к нему?
– Он почти все время без сознания, повидаетесь позже. Если можете вставать, то начинайте собираться.
– Да нищему собраться, только подпоясаться.
– Да вроде барахла у вас много было с собой?
– Так то у ребят, у меня немного, – махнул я рукой на кучку тряпья и ствол в чехле, лежащие в углу палатки.
– Разрешите вас покинуть, молодой человек, служба, – доктор развел руками, – вам что-нибудь нужно?
– Да, хотелось бы умыться, а если можно, то и побриться.
– Пойдемте, я покажу.
С доктором мы прошли к небольшому навесу под березкой, где я обнаружил Мурата. Этот жук уже намылся и набрился и сидел довольный, словно три рубля нашел.
– Аж светишься весь. Чего такой веселый?
– О, командир! Хорошо это, побриться после лазания по болотам. Еще бы баньку, – мечтательно проговорил Мурат.
– В Ленинграде выпросим. Сходим опять к морякам, у них, помнишь, как мылись в прошлом году?
– А то, знатный парок был. Когда выезжаем? – вдруг резко сменил тему Мурат.
– Должны машины прийти, у нас почти все лежачие. Плюс Истомин говорил, охрана будет.
– Ого! Чего так всполошились? Из-за диверсантов, что ли?
