– Кончай ломать комедию, – обрывает его Анжелика.
– Я атмосферу нагнетаю. Ну, рассказывай, Аксель.
Аксель укоризненно глядит на Ланса, будто говоря: «Ну что за детский сад».
– Так вот, все началось восемнадцать лет назад, в ноябре семьдесят девятого года. Хозяин съемной квартиры, где жили разведенная Рита Бишоп с сыном Нэйтаном – оба они изображены на фотографии, – явился за квартплатой, потому что банк в очередной раз не принял чек: средств на счете недостаточно. Соседи объяснили ему, что жильцов не видели уже дней десять. Хозяин немедленно обратился в полицию, и тут выяснилось, что Нэйтан в последний раз был в школе в последнюю пятницу октября. Расследование велось кое-как, потому что у Риты Бишоп было двойное гражданство – британское и канадское, а ее бывший муж жил в Родезии, ныне именуемой Зимбабве. Вдобавок долгов у миссис Бишоп было выше крыши. Копы, решив, что исчезновение Бишопов вызвано стесненными финансовыми обстоятельствами, присвоили делу гриф «ХН» и тихонько прикрыли.
Ферн, тряхнув гривой волос, переспрашивает:
– Ха-эн?
– Хрен найдешь, – поясняет Аксель и отхлебывает свое горькое пиво.
Анжелика понимающе усмехается.
– Однако в сентябре восемьдесят восьмого года в Королевской больнице Беркшира вышел из комы некий Фред Пинк, которого за девять лет до того сбил пьяный таксист на Вествуд-роуд, – продолжает Аксель.
– Вот на этой Вествуд-роуд? – спрашиваю я.
– В объявлении о встрече адрес был указан, – ехидно напоминает Анжелика.
Вот коровища! Я отпиваю диетическую колу и жалею, что я не Ферн – придумала бы сейчас какую-нибудь колкость. И парней умела бы клеить. Таких, как Тодд. Ну, например.
– Фред Пинк, очнувшийся от «долгого сна», как он свою кому называл, из любопытства начал подшивки старых газет просматривать, наткнулся на заметку об исчезновении Риты и Нэйтана Бишопов, с фотографией пропавших, – и тут же их узнал. Почему? Да потому, что в семьдесят девятом, за несколько минут до того, как его сбило такси, он разговаривал с Ритой Бишоп на углу Крэнбери-авеню и проулка Слейд, в квартале от Вествуд-роуд. Миссис Бишоп спросила его, не знает ли он, где находится особняк леди Норы Грэйер. Фред ответил, что не знает такого, вышел проулком на Вествуд-роуд и там попал под колеса.
– Вжжик! Бабах! Шлеп! – восклицает Ланс, рассеянно почесывая пах.
– А можно ли верить показаниям мистера Пинка? – спрашивает Тодд, растягивая гласные на провинциальный манер (я от этого балдею).
Аксель одобрительно кивает:
– У полиции тоже возникли сомнения в достоверности его показаний. Район здесь хоть и благополучный, но бедный. Особняк некой аристократки отсвечивал бы пафосной занозой. Как бы то ни было, в следственном департаменте решили уважить просьбу Фреда Пинка и отправили в проулок Слейд инспектора Гордона Эдмондса, выяснить, что к чему. – Аксель тычет пальцем в фотографию на листке. – Итак, этот самый инспектор Эдмондс двадцать второго октября восемьдесят восьмого года совершил обход проулка Слейд и обнаружил в стене незапертую дверь. За дверью оказался сад и «внушительный особняк», именуемый Слейд-хаус.
– В котором жила леди Грэйер? – спрашивает Анжелика, накручивая на палец ярко-синюю прядь.
– Нет. В восемьдесят восьмом году там жила Хлоя Четвинд, молодая вдова. Из рапорта Эдмондса следует, что Хлоя Четвинд ничего не знала ни о леди Грэйер, ни об исчезнувших Бишопах.
– А если б и знала, то не сказала бы, верно? – Ферн с силой вдавливает окурок в пепельницу. – В викторианских романах вдова – самый подозрительный персонаж. Особенно молоденькая.
– Ага, вот только Эдмондса об этом не предупредили, – говорит Аксель. – В следующую субботу он снова посетил Слейд-хаус, потому что перед этим якобы порекомендовал Хлое Четвинд слесаря, который должен был починить дверь в сад, а миссис Четвинд попросила его проверить, все ли сделано правильно. По свидетельству очевидцев, в шесть часов вечера Эдмондс припарковал свой автомобиль на Вествуд-роуд… – он выдерживает паузу, для драматического эффекта, – и больше инспектора никто не видел.
– Но ведь полиция должна бросить все силы на поиски исчезнувшего копа, – резонно замечает Анжелика. – И в прессе шумиха поднялась бы.
– Верно, – кивает Аксель. – Пару дней о Гордоне Эдмондсе писали во всех газетах, журналисты выдвигали различные версии – то ли его ирландские сепаратисты похитили, то ли он сам руки на себя наложил, – а потом, когда прошла пара недель, а о нем по-прежнему ни слуху ни духу, все обратились к привычным новостям: фотографии принцессы Дианы, беспорядки и бесчинства из-за подушного налога, очередной громкий бракоразводный процесс и так далее. Об инспекторе Эдмондсе попросту забыли.
– А Хлою Четвинд допросили? – интересуется Анжелика.
– Как ни странно, Хлою Четвинд отыскать не удалось.
Мы недоуменно переглядываемся.
– Погоди-ка, – говорит Ланс. – А когда копы в Слейд-хаус нагрянули, с кем же они там разговаривали?
– В том-то и дело… – Аксель, сделав глоток пива, продолжает: – Слейд-хаус тоже отыскать не удалось.
– Как это – не удалось?! – восклицает Ланс. – Особняк исчез, что ли?
– Солидные каменные постройки в тумане не растворяются, – замечает Ферн.
