– Да, но у нас было запланировано. По договору о роспуске Советского Союза все атомные заряды перевозились с Украины в Россию, а уже в России под надзором международной комиссии лишние уничтожались.
– И как шло уничтожение? – осведомился я.
Он ответил с горечью:
– Слишком даже успешно. Нам с трудом удалось спрятать пару сотен бомб.
Я сказал с сарказмом:
– Всего-то?
Он посмотрел мне в глаза.
– Владимир Алексеевич, знали бы вы, сколько их было на самом деле!
– И эта пара сотен, – досказал я, – пошла потом как заряды для тех атомных мин?
– Да, – ответил он уклончиво, – в основном. Американцы следили тщательно, влезали во все дыры, так что если бы могли больше, то сделали бы.
Кремнев буркнул:
– Но и то, что сумели… уже немало.
– Еще бы, – подтвердил я. – Одним нажатием кнопки уничтожить всю Америку!.. Больше и не надо.
Он покачал головой.
– Надо. Помимо Америки есть враги посерьезнее. Настоящие.
Я заметил невинно:
– Не думаю, что все заряды пошли как начинка для мин.
– Думаете верно, – ответил он нехотя, – но можно было бы сохранить больше.
Я слушал, а мозг уже просчитывает тысячи вариантов, как делали, что делали, к чему может привести потеря контроля над даже малой частью зарядов.
Наконец-то отыскал отчеты, запрятанные в самые дальние узлы и прикрытые файерволами и паролями, быстро прочел, но там сказано и подтверждено подписями глав международных комиссий, что все атомные заряды, подлежащие утилизации, полностью утилизированы под их присмотром.
А сколько, мелькнула мысль, на самом деле уничтожили, в точности никто не знает даже в КГБ. Да, записи велись, но очень быстро куда-то исчезли. Как и вся документация по самому производству бомб.
Так вот почему никаких следов… Интернет так быстро стал всеобщим и привычным, что забываем про дикое время, когда все записи были только на бумаге. А если их еще и уничтожили до наступления эры инета, то, понятно, и оцифровать не успели. Или был приказ, не оцифровывать.
Я подумал, сказал рассудительно:
– Сама документация мало что даст. Производство атомных бомб так же дорого и затратно, как и пятьдесят лет назад. Тогда делать ядерные заряды могли позволить себе только богатые и развитые государства, так и сейчас… Это не вирус, сконструированный в подвале на коленке. Другое дело…
Мещерский проговорил медленно, не сводя с меня взгляда:
– Договаривайте, Владимир Алексеевич. Похоже, вы сразу все ухватили.
– Не знаю, – ответил я, – ухватил ли, но гораздо опаснее инструкции по сборке, как и чертежи самих зарядов.
Он сказал мрачно:
– Ухватили.
– С инструкциями, – сказал я, – и с чертежами даже неспециалист сумеет собрать в единое целое разрозненные компоненты.
Он проронил:
– А потом останется только активировать на взрыв.
– Где они сейчас?
Он прямо посмотрел на меня.
– Потому мы и собрались здесь и сейчас, Владимир Алексеевич. Наши группы постоянно мониторят насчет тех ядерных зарядов, что остались на Украине. И, как я сказал, они наконец-то вынырнули.
– Все?
Он кивнул.
– Хороший вопрос. На самом деле даже мы не знаем, сколько штук ребята из Украинского отделения КГБ припрятали. Сами они сразу же ушли в частные структуры, стали бизнесменами, так что нынешние силовые ведомства Украины к ним отношения не имеют.
– Плохо.
– Да, – согласился он. – При всех наших взаимных претензиях они на применение ядерных зарядов не пошли бы, а вот частные структуры…
– И где бомбы вынырнули?
– Знаем, где вынырнут в следующий раз, – ответил он уклончиво. – По нашим сведениям, три ядерных заряда проданы дельцам в Арабские Эмираты. Возможно, еще идут в
