Налетел ветер, небо на секунду расчистилось. Даже не подозревал, как за несколько часов стосковался по солнцу. Светило мелькнуло, как божественное око в грязном тумане, и снова скрылось. Захотелось завыть, аж чуть не остановился. Но вовремя вспомнил, зачем вообще иду через топи.
По обеим сторонам тропы слышатся тихие всплески. Все?таки какая?то тварь меня преследует. Покажись только – разберемся, кто тут хищник.
Туман снова уплотнился. Холодные капли воды собираются на коже и делают меня похожим на больного пузырчаткой. От штанов валит пар – ткань быстро набирает влагу, но горячее тело моментально испаряет, поэтому иду, окутанный небольшим облачком. Хотя какое облачко, тут и так все в дымке.
В памяти нет?нет, да всплывает ухмыляющееся лицо Жамчина. Плешивый жабеныш! Попадись мне только.
Справа что?то булькнуло. Я покосился в сторону. Думал, померещилось, но, присмотревшись, пожалел, что вообще повернулся…
Под водой лицами вверх плывут то ли утопленники, то ли кикиморы, то ли леший разбери кто. По идее, тела должны распухнуть от влаги, но те лишь отдают мертвенной синевой. Кое?где с зеленцой даже. Глаза круглые, водянистые и смотрят будто в самую душу.
По спине пробежала холодная струйка. Жутко, хоть рычи. Как в детстве, когда ложишься спать на лавку и боишься высунуть ногу, потому что под ней непременно сидит бабай и ждет, когда схватить. Сейчас твари самые настоящие, спрятаться под одеяло не получится.
Звериное чутье вопит об опасности, требует, чтобы не смотрел на мертвые лица. Но я уже начал и не могу отвести взгляд.
Видя мой интерес, они стали поднимать руки, но уперлись в поверхность, будто на ней невидимая пленка.
– Фух, – сказал я вслух и выдохнул. – Думал, конец.
Утопленники оживились, принялись толкаться и стучать ладонями в поверхность воды. Но безуспешно.
По болоту пронесся разочарованный стон, похожий на вой и писк одновременно. Твари, недовольные, что не удалось заманить, скорчили несчастные лица и раскрыли рты. Будь моя воля, высушил бы весь Абергуд. Нет в нем ничего хорошего.
Из куста клюквы прямо на середину тропы выпрыгнула огромная жаба и посмотрела на меня печальными глазами. Пупырчатая кожа блестит от воды, на спине множество дырочек, из которых время от времени высовываются черные головастики. Зрелище то еще. Вызывает ощущения то ли отвращения, то ли голода.
Хотел обойти лягушку, но она прыгнула навстречу. Когда подался в другую сторону, жаба снова перегородила путь.
– Тебе чего? – не удержался я.
Жаба будто поняла. Кожистый мешок под горлом надулся, прорисовывая синеватые жилки, она квакнула и снова с грустью уставилась на меня.
– Слушай, – сказал я, смущаясь оттого, что говорю с жабой. – Не знаю, чего ты хочешь, но этого у меня точно нет. И если сейчас не уберешься, придется тебя пнуть. А это плохо для головастиков.
– Ква, – расстроенно сообщила лягуха и отпрыгнула в сторону.
– Так?то лучше, – произнес я, проходя мимо печальной жабы.
Все?таки присутствие человеческой женщины очень напрягает, даже голова нормально не соображает. Все течет в одно русло. Я все?таки зверь, и часто вместо разума говорят инстинкты. Надеюсь, с Изабель все в порядке. Не дай боги узнаю, что с ее головы хоть волосок упал.
От мысли, что с ее огненной головы может свалиться хоть волосок, перед глазами вспыхнули цветные мухи, из глотки вырвался рык. С трудом взял себя в руки.
Из воды снова послышались стоны и тоскливое завывание. Я глянул на топь и отшатнулся.
Прямо на меня из?под невидимой пленки смотрит женское лицо с огромными раскосыми глазами. Тело синее, стройное, личико настолько идеальное, что почти эльфийское. Эльфов никогда не видел, но говорят, с их красотой ничто сравниться не может.
Крупная грудь с сиреневыми серединами колышется в воде, вокруг туманным облаком плавают такие же сиреневые волосы. Нижняя часть скрыта темной водой. Точнее, надеюсь, что скрыта, а не просто отсутствует.
Полные губы утопленницы призывно открылись, она приложила ладони к поверхности и что?то прошептала.
– Чего? – переспросил я, зачарованный зрелищем.
Утопленница вытянула шею и поманила пальцем.
Я секунду колебался, затем чуть наклонился к краю тропы. Девица чуть улыбнулась, обнажив ряд жемчужных зубов, и снова прошептала.
Опять ничего не разобрал, зарычал. У меня великолепный слух, а тут не могу различить, что говорит женщина в двух шагах.
Очарованный и рассерженный, я опустился на колени у кромки воды и поднес лицо к самой поверхности. Получилось, будто смотрю на нее из?за прозрачного барьера. Глаза утопленницы близко, могу разглядеть черточки в сиреневых радужках.
Она легонько коснулась пальцами подбородка и загадочно прищурилась.
– Что ты там говоришь? – спросил я, теряя терпение.
Губы утопленницы натянули водяную поверхность. Я ощутил, как теряю опору, даже несмотря на то, что упираюсь коленями. Перед глазами закрутился туман, кочки и трава. Меня с силой швырнуло в воду, сквозь плеск успел разобрать слова:
– Нужно было послушать жабу.
Холодная поверхность мгновенно сомкнулась над головой. Пока летел, успел набрать воздуха. Хоть на это хватило ума, а то утопшая красавица совсем чутье отшибла.
Стаи утопленников окружили моментально, холодные пальцы ухватили за руки?ноги. Я дернулся, кожу на ноге царапнуло, меня с утроенной силой потащили вниз.
Бледный свет дня быстро удаляется, вода вокруг все больше походит на густой кисель. Попытался сопротивляться, но цепкие пальцы утопленников крепко впились в
