Всполох расширился и закачался, имитируя кивание головой.
– Тебе не кажется, что этот путь как?то веселее? – спросил я, кивая на сухую дорожку.
Зеленоватые лучи с еще большим остервенением потянулись к водянистой тропке, даже послышался жалобный писк. Пламя вряд ли способно издавать звуки, но в Абергудских трясинах и не такое может померещиться.
Я застыл в размышлениях. С одной стороны – привлекательная во всех смыслах дорожка с травой, кустами и плотной почвой, с другой – новая чавкающая тропка, покрытая лужами и ряской. Глаза говорят, выбор очевиден, только непонятный огонек взбаламутил всю воду. Из?за голода соображаю плохо, чутье в смятении – вокруг наверняка магия. Настолько близко, что, возможно, я не вижу очевидного. Это как поднести предмет к самым глазам – картинка расплывается. Но стоит отодвинуть – становится понятно.
– Значит, – сказал я с сомнением, – хочешь, чтобы шел направо. Снова по трясине.
Огонек опять страстно закивал и взлетел на уровень лица.
Я тяжело вздохнул и повернул вправо, ноги ступили на водянистую почву. Сделал несколько шагов и поморщился – между пальцев проступила вода с черными маслянистыми полосами. Ощущение, что вступил в жидкое тесто.
В этот момент слева раздался хлопок, я резко обернулся и оскалился. Место, где только что находилась удобная тропа, вздулось и пошло мелкими трещинами, как если бы все было нарисованным. Через секунду картинка размылась, краски уныло сползли в трясину и растворились в воде. Передо мной пролегла непроглядная топь даже без ряски. Просто черная вода.
Я оторопело перевел взгляд на всполох.
– Морок… – выдохнул я. – Убедил.
Пришлось следовать за огоньком. Ловушка, от которой спас меня, рассчитана именно на таких олухов. Даже звериное чутье ничего не заподозрило. Точно, магия. Все из?за нее, слишком много, наверное, вот и не могу распознать, где больше, где меньше.
Стало совсем неуютно, я дернул плечами и выпрямился – если кто?то следит, пусть видит: я готов к атаке и жутко голоден.
Наверное, морок повесили специально для меня. Наверняка Жамчин. Хотя не похож он на мага. Владел бы колдовством – умыкнул бы принцессу с помощью портала. Маги должны уметь делать порталы. А может, я с кем?то другим путаю.
Зыбкая тропка петляет между кривых деревьев. Стволы похожи на застывших в диком танце людей, таким бы перед костром выплясывать. Жалко, что это лишь деревья. Есть в них даже какая?то красота, свирепая, враждебная, но притягательная. Голые ветки растопырены, как когтистые пальцы, так и норовят ухватить. Только у меня не за что – одежды нет, а волосы такие жесткие, что, если зацепятся, сами выдерут что угодно.
Ноги периодически тонут по самую щиколотку, осторожно вытаскиваю и ставлю на более?менее твердый участок. Все время кажется: сейчас из воды вылезет синяя пятерня с кривыми когтями, вцепится и потянет на дно. А оно у этих болот очень глубокое.
– Куда хоть ведешь меня? – спросил я всполох, снова чувствуя неловкость. В последнее время завел странную привычку разговаривать с теми, кто ответить нормально не может.
Огонек на секунду остановился и начал прыгать на месте, посылая лучи все дальше в туман.
– Будем считать, что понял, – проговорил я устало.
Показалось, прошли полверсты, во всяком случае, усталость в теле вопит именно об этом. Всему причиной голод. Ворг почти неутомим на полный желудок. А вот на пустой… Водяные и воздушные обороты выматывают, сил нет. Вообще, желание скрутиться, укрыться хвостом, который в человеческом облике отсутствует, и впасть в спячку до лучших времен.
По?хорошему, надо найти мертвяка, но не уверен, что на Абергудских просторах с ним легко столкнуться. Даже пришла мысль изловить утопленника. Они вроде тоже мертвяки.
Я покосился на темную воду, маслянистая поверхность неподвижна, из глубины поднимаются струйки крохотных пузырьков. Нет, наверное, не стоит, иначе все ворги были бы в курсе. Утопленники оживлены болотной магией, кто разберет, что в ней намешано. И на вкус наверняка отвратительны.
Всполох притормозил и завертелся на месте.
– Ты чего? – поинтересовался я. – Опять морок нашел или предлагаешь прямо в трясину прыгать?
Сияющий ежик сверкнул синими прожилками. Если бы у него были мозги, решил бы – размышляет. Он задумчиво шевельнулся в воздухе, в середине прокатились яркие всполохи, огонек качнулся и поплыл дальше, указывая лучами держаться высокой стороны тропы.
– А то сам бы не догадался, – буркнул я.
Всполох не среагировал на мою иронию, только сильнее сверкать стал.
Ноги потяжелели от усталости, из?за постоянного дерганья из воды даже щиколотки заныли. Наверное, пальцы и пятки разбухли и покрылись водянистыми морщинами. Всему виной проклятый голод.
Стараюсь держаться там, где летит сияющий ежик, потому что другой край тропы затоплен, а вода выглядит совсем не дружелюбно.
Несколько раз из глубины высовывались круглые глаза на тонких ножках и провожали нас печальными взглядами. Шерсть на загривке непроизвольно поднимается, даже клыки чуть вытягиваются, несмотря на слабость. Думать не хочу, что это за существа и какие челюсти может скрывать водная гладь.
Послышалось тихое плескание, как если бы волна осторожно накатывалась на берег. Я всмотрелся в топь. Из самой середины озерца торчат высокие палки, сверху
