стороны, чего прикрывать? Баб вокруг нет, а козявкам?осам, похоже, вообще не интересно.
– Значит, уплыли, – многозначительно произнес незнакомец. – А вон там не твои?
Он указал мне за спину, я растерянно обернулся. На темной поверхности воды во всю ширину расползлись штанины. От колебания глади кажутся ожившими – шевелятся и тянутся ко мне. Удивительно, как пояс не утащил на дно. В науках я не силен, но точно знаю: тяжелое тонет, легкое всплывает. А пояс – ого?го какой.
Я в один прыжок оказался у кромки и вытащил портки за штанину. С ткани ручьями хлынула вода. Пришлось отжать несколько раз, пока из материала не перестали выступать капли. Затем всунул ноги.
Мокрая ткань противно прилипла к коже, но я все равно упорно тянул на себя, пока наконец штаны не сели как надо. Я наспех застегнул пояс. Дурацкий пояс с клепками. Чтоб его!
Справившись с одеждой, я замер перед костром, думая, что делать дальше. На всякий случай показал левый клык, он у меня длиннее.
– Садись, – предложил главный шаман. – На воргах все и так сохнет, но с огнем быстрее. Да?
Он хитро прищурился и глянул на соседа справа. Худосочный шаман едва заметно улыбнулся и таинственно закряхтел:
– Хе?хе.
Я сделал вид, что не заметил ехидства, и присел у костра. Мокрая ткань моментально нагрелась, ногам сразу стало тепло и приятно. Отсыревшая шерсть на загривке распушилась от жара, я провел ладонью и искоса глянул на шамана в бусинах. Сейчас даже слепому очевидно, что я ворг. Скромничать нечего.
– А штаны твои, – сказал старший, – не уплыли. По правде говоря, твоими они никогда не были. Так?
Шаман пристально уставился на меня – еще прожжет глазюками.
Я лязгнул челюстями и скривился. С ними вообще надо осторожно. Старые ворги говорили, шаманы – особый народ. Маги, колдуны и прочие – действуют наружу. Долго не понимал, что это значит, все время пытал отца и дедов. А они отправляли на речку мыться, чтоб не приставал с вопросами. Но иногда при хорошем настроении все же мало?мальски объясняли. Из их слов понял, что маги магичат очевидно. Прочел заклинание – и обратил в жабу. Или наложил чары – и влюбилась девка без памяти. А шаманы делают по?другому. Но как – никто не рассказал, да и не понял бы, маленький был.
– Формально я за них не платил, – проговорил я сдержанно. – Но забрал их, когда прежнему владельцу они были уже не нужны. Так что это не считается.
Худосочный шаман что?то пробубнил под нос, пламя костра вытянулось, верхние концы языков закрутились замысловатыми петлями. Нормальный костер так не умеет. Но я уже понял: нормального в этом месте нет.
Ноги обдало жаром, таким, что испугался, как бы ткань не подпалилась. Разогретый таинственным теплом, материал стал паровать, от ткани пошел отчетливый запах тины и торфа. Все?таки они утонули. Не могли не утонуть.
– Вы меня ждали? – зачем?то спросил я. – Знали, что приду? Еще и без штанов.
Шаманы посмотрели на меня, будто поинтересовался – почему небо голубое, вода мокрая, а огонь жжется. Несколько секунд пришлось выдерживать тяжелые взгляды, затем грянул хохот.
Они смеялись так громко и заразительно, что сам не удержался и стал похихикивать. У каждого шамана особенный голос: у одного трещащий, у другого булькающий, было еще что?то свистящее и глухое. Задорнее всех оказался главный. Его качало, из глаз текли слезы.
Спустя несколько минут беспрерывного хохота они наконец успокоились. На лица, словно маски, вновь легли бесстрастные выражения.
Старший шаман вытер пальцами уголки глаз.
– Никто, – сказал он. – Никто не может знать грядущего.
– Но как же… – хотел спросить я про штаны, но он покачал головой.
Я замолчал, как на охоте, где надо беспрекословно подчиняться приказам вожака. Да и не на охоте тоже надо. Иерархия – дело обязательное.
– В мире не существует сил, которые заставили бы человека поступать против воли, – сказал шаман.
– Я не человек! – зарычал я зло. – Не смей сравнивать меня с бесхребетными дохляками.
– Почему? – невинно спросил шаман.
– Они только и думают, как поспать подольше да поесть побольше, – прорычал я гневно.
Он посмотрел на меня по?отечески, злость моментально испарилась. Так смотрят мудрые старцы на простой народ, который возомнил, будто знает – как все устроено, но еще лучше понимает, как сделать, чтоб ну вообще было замечательно.
Глаза шамана, как две дырки в бездну. На секунду показалось, там и правда отверстия, ведущие в бескрайние дали, даже желудок сжимается.
Я сморгнул наваждение, глаза человека снова стали нормальными, насколько это возможно у шамана.
– Не берись судить людей, – сказал он терпеливо. – Ты даже не представляешь, сколько в тебе от них.
– Совсем не много, – буркнул я.
– А чего ж ты тогда все время человеком ходишь? – смеясь, спросил шаман.
– Да потому, что если не перекидываться в него, можно зверем навсегда остаться! – выпалил я.
Шаманы захихикали, качая головами. Я снова разозлился, но постарался не показывать. Похоже, им от моего гнева только весело. Напасть все равно не могу, даже если сожру гору нежити. Такие люди вообще, наверное, не люди.
