щекам размазаны грязные полосы.
Я тяжело вздохнула и подошла к белокожему. В гаюиновых глазах смирение и тоска, от которой даже у меня засосало под ложечкой.
– Во мне все оборвалось, когда пустошь накрыло, – прошептала я и обняла высокородного за плечи. – Думала, умру.
Лисгард отстранил меня и слабо улыбнулся.
– Да, мы тоже, – ответил он.
Повисла неловкая пауза, за которую успела подумать, что-то пугающее все же есть в солнечном эльфе. Словно дар шамана ему передался, но пока дремлет.
Я отстранилась и кивнула на портал.
– Откуда он? – спросила я робко.
Белокожий скользнул взглядом по сияющей дыре в воздухе и тяжело вздохнул. Голос прозвучал бесцветно.
– Когда посох начал вырываться из рук, – объяснил он, – Варда придумал направить последний всплеск силы на создание портала. Мне пришла мысль про Эолум.
Я понимающе протянула:
– После этого посох взорвался?
Лисгард кивнул.
– Да. Наконечник разлетелся, но открыл портал, – сказал он и вытер кровь с щеки. – Силы хватит, чтобы один раз добраться до Эолума. Талисман у вас, миледи, цель путешествия достигнута. Но гаюин возвращать вам не стану.
Я нервно хихикнула и покосилась на портал. Тот переливается, как десяток радуг, края искрятся и бросают холодный свет на песок.
– Вот уж правда, – согласилась я, опуская взгляд. – Хватит с меня гаюиновой силы. Оставим королю прелести откатов и отпаивание ледяным молоком.
Высокородный слабо улыбнулся, по лицу скользнула тень, он опустил взгляд на Талисман и вздохнул так тяжело, словно на него опустили Забытую гору. Затем подбадривающе кивнул, мол, чего медлишь.
Уши мои задрожали, пришлось выждать несколько секунд, чтобы успокоиться перед событием. Затем подняла пластину над головой и посмотрела на белокожего.
– Спасибо за все, – громко сказала я и обратилась к артефакту: – Хочу вспомнить, что было! Верни мою память!
Мы замерли в напряженном ожидании.
Со стороны Чумнолесья донесся встревоженный крик зверя. Напугать его могло только что-то более ужасное, чем он. Сухой ветер, протяжно воя, носится по пустынной земле, песчинки перекатываются с тихим шелестом. Красная дымка совсем рассосалась, открывая выжженную магией пустыню. Небо расчистилось, будто даже наблюдает за нами. Но вершины Забытой горы все равно не видно. Рядом напряженно пыхтит белокожий. Варда, наоборот, затаил дыхание.
Я вытянула поцарапанные уши и зажмурилась. Внутри шевельнулась тревога. В голове подозрительно пусто, как в кармане тролля.
Снова попыталась заглянуть в глубину себя в надежде, что вот сейчас обязательно что-то колыхнется, поток воспоминаний хлынет в голову.
Но там тишина.
Я разомкнула веки и сокрушенно покачала головой:
– Не работает…
Лисгард с сочувствием посмотрел в глаза, холодные пальцы коснулись щеки. По спине пробежала волна мурашек, будто дара шамана хватает пока лишь на вызывание дрожи и синие вспышки в глазах.
Высокородный эльф выпрямился, подбородок поднялся, он занял привычную манерную позу. Лицо такое же одухотворенное и невозмутимое, с каким влетел в подвал фермерской деревни.
Я вздохнула, понимая, что сын казначея никогда не перешагнет через правила Эолума.
Лисгард оглянулся на портал, затем шагнул ко мне.
– Миледи, вернемся вместе? – горячо зашептал он в лицо. – Я отдам королю гаюин, отец убедит простить вас. Мы сможем жить в Эолуме, никто, обещаю, никто не сможет навредить. В этот раз так и будет. Можете мне верить, миледи Каонэль. Талисман у вас, но видите…
Высокородный покосился на артефакт, словно тот дохлая мышь.
– Он не работает, – продолжил он. – Все, что вынесли, – зря. Идемте со мной. В сияющем городе ждет новая жизнь, в которой не нужны воспоминания.
Я уставилась на Лисгарда, пытаясь понять резкую перемену. Манерный, сдержанный высокородный эльф исчез, на его месте возник почти фанатик с голодным блеском в глазах и горящими ушами.
Сзади послышалось недовольное хмыканье странника.
– Тебя долго ждать? Или устала? Могу понести, – сказал он громко.
Я осталась лицом к белокожему, поцарапанные уши потеплели, через секунду запылали, словно их опустили в ализарин. Лисгард нервно сглотнул и посмотрел мне через плечо. Лицо исказилось сожалением.
– Почему? – спросил он сдавленно.
Я захлопала ресницами и покосилась на Варду.
Высокородный повторил:
