Я, шатаясь, встала на колени, пришлось приложить титанические усилия, чтобы подняться. Когда все же удалось, я на заплетающихся ногах побежала в сторону красного облака.
В голове громыхает при каждом шаге, отдает пульсом в висках, затылок горит. Кончики ушей болят, будто порвала при падении.
– Только не их… – шептала я. – Может, я плохая, очень плохая. Но я не вынесу, не вынесу…
Титаническими усилиями добралась до места схватки с магом. Дымка вокруг постепенно пожелтела и осела. Со смертью мага железо в долине превратилось в песок.
Я замерла, тело сковал такой ужас, что в горле пересохло, сердце затихло, словно совсем остановилось. В голове мелькнуло страшное, но додумать не смогла – не хватило сил.
Переступив с ноги на ногу, я сильнее вгляделась в плотное облако. Прошло несколько мгновений. Вокруг тишина.
Жгучее чувство в центре солнечного сплетения стало нестерпимым, пальцы сжали Талисман так, что в ладони закололо.
– Ва-арда! Ли-исгард! – прокричала я в непроглядную пустоту.
Слух напрягся до предела. Но на пустоши лишь завывание ветра и шелест перекатывающихся песчинок по обгоревшей земле. Губы затряслись, к горлу подступил тугой комок, дыхание сперло.
Я, как в бреду, зашептала:
– Не хотела… Я не хотела…
Холодная пустота заполнила разум, боль в груди стала невыносимой. Еще немного – и разорвет пополам. Две половинки серой эльфийки останутся лежать на песке, пока голодное воронье не растащит.
– Как жжется…
Мелькнула слабая мысль: эльфы умеют терпеть боль. Любую, хоть адамантиновую, хоть железную, даже гаюиновый дурман. Но вытерпеть это невозможно. Нельзя сконцентрироваться на боли, источника которой не видишь.
В памяти всплыла картинка, как первый раз увидела Лисгарда в сияющих доспехах. С двумя клинками, красивого и уверенного. В тумане проплыл образ Варды, с нахальной ухмылочкой и безупречными мышцами.
Невидящими глазами я таращилась в дымку, по локтям потекло горячее. Я медленно перевела взгляд и увидела, как по рукам бегут багровые струйки.
– Талисман! – выдохнула я. – Он всемогущий!
Разжав ладонь, посмотрела на предмет. Острые края золотой пластины глубоко врезались в кожу, оставив кровоточащие порезы.
Я поднесла его к губам и задумалась над тем, как работает. В эту секунду из облака послышался хруст песка. Меня сковало страхом и обреченностью.
Дымка нехотя поползла в стороны, сквозь багровую завесу медленно проступили знакомые черты. В тающем облаке вырисовалась могучая фигура с дерзкими рыжими волосами.
Я впала в оцепенение, всеобъемлющее чувство облегчения едва не подкинуло над землей, словно с меня столкнули гору. Жжение в груди превратилось в тупой спазм, дыхание сперло.
Желтая пелена быстро отступила. На щеке странника свежий шрам, левая рука по локоть в крови, в кулаке переломленное древко посоха. На месте янтарного набалдашника обломанные зубья. Рыжий смотрит немигающими глазами, уголки губ чуть подрагивают.
Рядом выплыла белоухая фигура. Обруч на лбу перекосился, адамантиновые доспехи в красной пыли, лицо грязное, в багровых каплях. За ним искрится круглый портал, радужные цвета переливаются всполохами, заворачиваясь в крошечные вихри.
Я всхлипнула и кинулась на шею страннику. Тот подхватил и прижал к себе. Уткнувшись лицом в плечо могучему эльфу, я почувствовала себя слабой, но защищенной.
Губы задрожали, глаза наполнились горячей влагой. Я снова всхлипнула, слезы градом покатились по щекам на чешуйчатую броню.
Странник погладил по голове, как маленькую.
– Ну-ну. Чего ты? – проговорил он.
Голос надорвался, я выдавила сквозь слезы:
– Думала, вы погибли.
От рыданий глаза и нос распухли, а постыдные слезы все катятся. Странник терпеливо гладит меня по волосам, успокаивает и говорит что-то теплое. Не разбираю что, но, видимо, очень действенное.
Наконец, отстранившись от лесного эльфа, я вытерла мокрые щеки. Постепенно вернулось самообладание. Посмотрев на распоротую щеку, я коснулась края раны, рваной и глубокой.
Варда дернул головой и скривился.
– Вот этого не надо делать, – предостерег он. – Само заживет.
Я робко опустила руку и взглянула на Лисгарда.
Тот неподвижно стоит возле портала и наблюдает, как постепенно прихожу в себя. В этот момент поняла, что не готова к боли, которую нельзя терпеть.
Странник отошел в сторону и кивнул на сына казначея.
Нервно улыбнувшись рыжему, я запахнула свалявшийся на спине плащ. Красная пыль налипла на грудь, лицо тоже все в мелкой взвеси. А после рыданий, наверное, по
