Но тело среагировало быстрей, чем ум. Ноги напряглись и оттолкнулись от валуна у подножья. Пришлось сосредоточится на балансе, чтобы удерживать равновесие на крохотных выступах.
Надо быстро перебирать пальцами и отталкиваться, чтобы подниматься по стене. С облегчением поняла, что вешу совсем мало и едва успеваю коснуться уступов. Но все равно из-под сапог летят мелкие камешки.
Я взлетала по крутой стене несколько минут, потом вскинула голову, чтобы проверить, как далеко еще подниматься. Со стоном обнаружила, что преодолела лишь половину.
Вершина скалы сияет нежно-желтым, блестящие капли, словно брызги, падают на склоны и катятся вниз. Кажется, гора фонтанирует искрами.
А далеко в стороне белоснежный склон Забытой горы притягивает взгляд, словно мед пчелу. Я подумала о пчелах, которые вообще-то умные, и мироустройство у них хорошее. Есть одна матка и толпа рабочих для добычи еды. Еще немного трутней. Ну, это люди называют их трутнями и считают бесполезными. Но эльфы умнее. Мы знаем – трутни поддерживают баланс между мужскими и женским козявками. Благодаря этому улей гармонично процветает.
Как Эолум.
Я тряхнула головой и прошептала под нос:
– Какие, к лешему, пчелы?
Каменный склон кончился, вместо него под ногами захрустел снежный наст, твердый и гладкий. Сапоги скользят по сверкающему полотну, как по жирной пленке.
Я выругалась, но скорость не сбавила, лишь стала сильнее вбивать ноги. Корка неохотно, но все же поддается, когда трескается, сапоги проваливаются в рыхлое.
– Снег… – бормотала я, пока карабкалась по ледяной шапке. – Почему так много? Ближе к солнцу должен таять. А он, как сахарная глазурь.
Под левой ногой хрустнуло, пробитая мной ступенька оказалась слишком глубокой, нога ушла по самое голенище сапога. Пришлось полминуты возиться, чтобы выбраться из рыхлой каши.
Когда получилось, снова полезла вверх, отплевываясь от льдинок.
– Надо спросить у Варды про снег, – снова забубнила я. – Он знает. Он все знает. А мне простительно, я эльфийка. Хотя Лисгард говорит, эльфийки хрупкие, ранимые создания. Видел бы меня сейчас…
Небо озарилось новой вспышкой. Разноцветные искры закружились в воздухе, подобно танцующим мотылькам. Я сделала последний рывок, ладони уперлись в ледяной уступ, подтянувшись, вывалилась на крохотный пятачок.
Ладони саднит, ободрала, пока карабкалась. Даже не глянула, это даже не боль, так, ерунда какая-то.
Вскочив на ноги, я развернулась в середину пятачка. В самом центре снежного наста лежит пятиугольный плоский предмет, грани переливаются радужным сиянием.
Внутри все затрепетало.
– Вот он, – прошептала я. – Золотой Талисман, который вернет память, расколдует Чумной лес, оживит Сильвирел и сделает мир во всем мире.
По щеке пробежала горячая дорожка. Даже вытирать не стала, все равно никто не видит.
На секунду я забыла обо всем – о Безумном маге, прах которого разносит ветер, о Лисгарде, самоотверженно державшем огненный щит, даже о самодовольном красавце Варде. Перед глазами лишь золотистый предмет, манящий теплым светом.
В груди разлилась блаженная усталость, какая бывает после трудной работы, а результат превышает ожидания. Я чуть улыбнулась Талисману, почему-то считая, что он все чувствует, и медленно подошла. Колени подогнулись – опустившись на землю, взяла в ладони сияющий осколок.
– Наконец-то я тебя нашла, – проговорила я ласково.
Грань загадочно сверкнула. Раньше Талисман казался чем-то цельным, но стороны разной длинны, углы тоже неровные, словно это кусок из магической мозаики.
По гладкой поверхности прошла цветная волна, все сильнее завораживая.
– Ты прекрасен, – выдохнула я. – Прекрасен, как тысяча Эолумов и гаюинов, вместе взятых.
В этот момент в долине что-то громыхнуло. Я вскочила как ужаленная и подбежала к краю склона.
Там, где оставила Варду с Лисгардом, клубится красный дым, медные кольца поднимаются и рассеиваются в верхних слоях. Ализариновая земля вокруг покрылась слоем рыхлого песка, багровая дымка быстро затягивает пустошь.
– Боги, нет! – закричала я, прижав Талисман к груди.
Плохо соображая, бросилась вниз по склону. Мир померк, время стало резиновым, а видимость мутной и прерывистой. В голове замелькали картинки, словно бездушные декорации, все ускорилось и смазалось.
Помню, как клубы снега вылетали из-под сапог, скатываясь по склону, вспарывая твердый наст. Как выдрала огромный пласт замерзшей корки, чтобы не сорваться в свободное падение. Где-то в уголке сознания тихо отозвалась боль. Несравнима со странный жгучим огнем, который часть за частью испепеляет внутренности. Будто в груди разрастается сквозная дыра и холодная пустота заполняет мысли.
Потом были каменные откосы, и я кубарем катилась по широким уступам, кувыркаясь в воздухе. Спина ударялась об острые края, обдирались руки, я летела мимо скал, пока с грохотом не достигла подножья.
После того как с разгона шарахнуло о покатый валун, меня отбросило в сторону. Картинка крутится после смертельного спуска. В руке намертво зажат остроконечный Талисман, даже тролли не смогли бы разомкнуть пальцы.
