надеешься на победу? Грешнику не устоять перед гневом Бога-отца. Ты – лишь слабая женщина. Тебя сломят собственные грехи, список которых устрашает.
Годар запустила руки в волосы, уделяя этому все свое внимание. Руки еретички погружались в немытые пряди, играли с ними. На лице появилась легкая полуулыбка. Эти движения гипнотизировали, вызывали одновременно интерес и неловкость.
– Я надеялась увидеть Троицу, – невпопад произнесла Годар. – О них ходит столько легенд. С детства я слышала увлекательные рассказы. Главное оружие церкви. Мужи, исполненные благодати. Не то что остальные, способные лишь показывать фокусы крестьянам… Но мертвецы уже здесь, а вот Троица все где-то ходит…
Бунтовщица резко вынула ладони из волос и оперлась на руки, глядя на пастырей.
– И я вот думаю – может, я зря сюда прилетела? Похоже, никакой Троицы вовсе нет.
Годар негромко рассмеялась. Ей нравилось дразнить пастырей, но делала она это как-то вполсилы, без огонька, будто задавала вопросы, на которые отлично знала ответы.
Гневные крики снова заполнили зал Совета. Кто-то из стариков бросил в еретичку свой посох, не совладав с гневом, но тот не долетел, упал с сухим звуком на край мозаики и еще некоторое время катился по полу. Король следил за ним, завороженный однообразным вращением. Присутствующие собрались растерзать блудницу Сеаны, потому что богохульство переходило всякие пределы. Охране приходилось отталкивать особенно сильно негодующих поборников добродетели.
На лице Терновника застыла смесь презрения и изумления. Вряд ли он прежде видел настолько горячие прения между членами Совета, ведь его сюда не допускали.
– Обвинения в ведьмовстве уже были рассмотрены, но кое-что мы пропустили. – Пастырь Вик сделал вид, что не обратил внимания на кощунственные слова. – Зачем ты прокляла посла шуай и заставила его спрыгнуть с корабля, отняв собственную жизнь и совершив непростительный грех? Несмотря на происхождение, Акира верно служил церкви, пока не столкнулся с твоей ересью. Ты заставила его предать церковь.
Глаз Терновника дернулся. Он потер его, но тот продолжал подергиваться, отвлекая и раздражая. Черноволосая дева-инквизитор положила руку королю на плечо, пытаясь успокоить.
Годар мотнула головой:
– Я не убивала посла. Избавила от иллюзий, не более.
Впервые в ее голосе появился намек на досаду.
– Да неужели? Ты заставила Акиру спрыгнуть с корабля, и теперь он мертв! – Терновник вскочил, его терпение исчерпалось. – Разве это не называется «убить»?
– Ну, когда церковь сжигает еретиков, она говорит, что дарит им милость. – Годар пожала плечами. – Так что я не понимаю вашего негодования, мой король.
Тристан Четвертый разорвал оцепление, сделав несколько шагов и приказав его пропустить. Вопреки ожиданиям Вика охрана подчинилась, поражаясь собственной податливости. Вряд ли в этом было проявление демонических сил, только опасение перед одержимым, боязнь заразиться или военные легенды, пришедшие из ущелья Сеаны. Каждый из простых воинов хотел наказать еретичку ничуть не меньше, чем король, поэтому они просто поддались его величеству, позволяя сделать то, что не могли совершить без приказа сами.
Глаза правителя сузились. Бунтовщица сжалась, как зверек, с любопытством наблюдая, что будет происходить дальше. Между Годар и молодым королем-убийцей натянулись струны. Терновник оказался рядом с преступницей, продолжавшей сидеть на полу, неимоверно быстро. Шагая, он спиной чувствовал, как наконечники стрел стоявших по краям зала лучников повернулись в его сторону. Кто-то из инквизиторов целился из громоздкого револьвера, готовый выстрелить как в Терновника, так и в еретичку.
– Я убью тебя.
– Несомненно. – Годар прищурилась, не изменив позы. – Фактически я здесь именно для этого.
– Замолчи! – Терновник почти оглушил ее сильным ударом. – Считаешь, все продумала? Думаешь, в тебе нет изъянов? Воображаешь себя неуязвимой, черт тебя дери…
Он сопровождал каждое слово оплеухой, а потом просто схватил пленницу за плечи и начал трясти:
– Избавила от иллюзий!.. Да что ты можешь знать о мире? Об этом чертовом аде… Ты просто жалкая пешка, Годар. Ты – пешка. Никакой ум не выведет из этого лабиринта.
– Тристан, остановись! – вскрикнул пастырь Вик. – Она нам еще нужна!
Терновник взмахнул рукой, и старик осекся. Что-то мешало ему говорить.
– Они тебя не оценят, – произнесла Годар. – А вот лагерь кхола все еще может тебя принять, несмотря на… попутчика. По сравнению со многими здесь ты – просто невинный младенец. Ты ведь чувствуешь это, правда?
– Я никогда не поддамся, ведьма. Считаешь себя умнее всех? Думаешь, никто не сможет понять, что у тебя внутри? – Терновник продолжал встряхивать ее, словно хотел вытрясти душу.
Бунтовщица даже не пыталась дать отпор, и эта безучастность, нежелание принимать его всерьез доводили Терновника до безумия. Он был для нее помехой, не больше.
– Зачем ты убила посла? Это бессмыслица! В тебе нет ничего человеческого.
– Я бы никогда так не поступила, – мягко произнесла Годар, и тепло голоса, сочувствие в нем окутали издерганного Терновника. – Я люблю Акиру.
Король вздрогнул от неожиданности – и провалился в Годар, рухнул, словно в океан. Он собирался штурмовать, разбивать стены, раздавить эту женщину остатками силы или вызвать на бой, но вместо этого с разбега свалился куда-то в глубину. Годар даже не думала защищаться. Чужие ощущения испепеляющей силы ворвались в его голову, тело, затопили целиком, словно наводнение.
