Дрон бережно сгребает «батарейки» и торопливо прячет их в крохотном грузовом отсеке на брюшке. Умудряясь при этом сдвинуться на десяток сантиметров в сторону и прикрыться корпусом от возможных заинтересованных взглядов. Ловок, шельмец.
– Все, уходим!
Лина впереди – как наименее пострадавшая и сохранившая максимальный индекс боеготовности.
В центре Балтика. Тяж не бузит и не рвет на груди тельняшку. Построение рационально, и он четко понимает свою околонулевую ценность в случае огневого контакта. Ранения, отсутствие брони и единственный короткоствол ближнего боя.
Я замыкаю группу. Потрепанный БКС стонет рваными мышцами и монотонно выпрашивает приоритетный ордер на капитальный ремонт.
Ну да, есть у землян такая особенность разума – одушевлять технику, способную общаться. У местных психологов имеется для этого феномена официальный диагноз.
Темп держим высокий – нарываясь и рискуя. «Тактик» бесится, грозя штрафными баллами. Однако, получив обоснование в виде «спасательной миссии», – заткнулся, перейдя в режим максимальной паранойи и заставляя нас шарахаться от каждой царапины на фальшпанелях.
Санкции корабельного ИскИна откровенно мешают. Часть шлюзов отказывались принимать коды доступа, трижды на нас агрились стационарные точки обороны.
Материмся, пятимся, ищем обход.
Мой личный счет к «Миелафону» растет с каждой минутой. Напоминанием тому – толстая стопка глиф-карт, визуализирующих отклики встречных систем: «
Я это воспринимаю как хамские «факи» и «кукиши», которые борзый ИскИн радостно тычет мне в лицо.
Хрипя и сыпля проклятьями, обходим очередной заблокированный шлюз. Пробиваемся сквозь завал, срываем решетку с вентшахты, ползем сквозь заросший мхом кабельный канал. Дышать тяжело – сырая взвесь растительных спор мгновенно забивает полудохлые фильтры респираторов.
С хищным любопытством присматриваюсь к оптоволоконным жилам. Вот интересно, как громко взвоет «Миелафон», если я полосну по ним молекулярным клинком?
С трудом давлю в себе желание мелочной мести. Уродовать собственный крейсер откровенно жалко. Такая вот профдеформация личности. Как капитан «Марата» – я не могу воспринимать корабль иначе. Мой! Битый, шрамированный, истекающий кислородом и радиоактивными изотопами – но мой!
С успокаивающим перезвоном колокольчиков приходят персональные сообщения от доверенных абонентов. Целых два и на этот раз, для разнообразия, – оба позитивные! Неужели Фортуна устала высматривать прыщи на своей заднице и соизволила одарить меня благосклонным взглядом? Ну, здравствуй, красавица. У тебя потрясающие глаза! Давай дружить?
Итак, первое. Сработала моя массовая рассылка по соединению – «Комэск встретился с курьером».
Попытка вирусного заражения отражена и документально зафиксирована, предложение получено, на ответ и обдумывание взято двадцать четыре часа.
Муром слегка подставился, лишился надуманного повода для истязания моих людей и временно прекратил репрессии. По крайней мере – их садистскую часть.
Летуны по-прежнему были лишены оружия, ограничены по уровню допуска и гнули спину на самых унизительных и опасных работах. Введенная феодальщина и разделение землян на классы открыло правящей элите новое окно возможностей.
Список «нарядов на работы» заставил меня нехорошо прищуриться. Я не злопамятный, но хату спалю…
«Разминирование в пешем порядке», «Охота на живца», «Откачка нанитов из агрессивных цист», «Отработка повинностей альтернативным методом»…
Богатая фантазия у советников мятежного старлея…
Однако бойцы держались. Не без единичной гнили – нашлись и у нас свои слабаки и крысы. Но в массе своей – ребят еще не сломали. Надежда и злость поддерживали боевой дух. Девчат оберегали, в обиду старались не давать и по возможности апеллировали к пси-снайпершам.
Амазонки хоть и поплыли характером в крепких мужских объятиях, но прямого унижения по гендерному признаку могли не понять. За нашими разборками они следили с истинным любопытством естествоиспытателей, оценивая происходящее как битву двух самцов за место вожака.
Второе сообщение в личку также придало сил и вызывало тихое ликование группы. Несун с боеприпасами все же добрался до укрытия петоводов!
Дрон потерял два манипулятора и тридцать процентов броневых пластин, но БК донес. Сейчас Ник проводил воинственному погрузчику экспресс-ТО, а Ника рисовала на его спине хмурого Имперского Орла. Короткий видос – с замершим и боящимся шелохнуться дроном – вызвал на наших лицах невольные улыбки.
Петоводы оценили ослабшее воздействие противника на их участке и решили выдвинуться к нам навстречу. Собственно говоря, мощь их отряда чуть ли не на порядок превышала вес суммарного залпа группы спасения. Вопрос только в объеме боекомплекта.
Боевой дроид способен сжечь за минуту боя десяток гигаватт энергии и за те же шестьдесят секунд опустошить трехкилограммовый короб с боллами. По уставу, средний дроид составляет ядро тактической группы и передвигается в окружении весомого эскорта: заряжающего серва, инженерного паука и многофункционально бота в свободной конфигурации – от мобильной точки ПВО-ПКО, до станции РЭБ.
