Девчонки изумленно распахивали глаза, впадали в легкий транс и практически без боя сдавали первую линию обороны.
– Я таки имею шо вам сказать. У меня ж до вас разговоров – языка не хватит! Одесса – мне как первая любовь! Я держал ее за талию – вот этими самыми руками, а она держала меня за дурака. Я болтал с ней о любви, а она болтала ногами!..
Лютый дед демонстративно схватился за грудь и закатил глаза:
– Ох, вы делаете больно моему старому сердцу!
Имплант недоверчиво просканировал тело могучего старца и вынес вердикт: сердце у него мало того что предусмотрительно сдвинуто вправо, так еще и прикрыто композитной бронепластиной в два пальца толщиной.
Дед заметил сканирование и незаметно подмигнул мне веселым и хитрым глазом. Не будь, мол, скучным, не ломай игру! Дай получить кайф от беседы с понимающим человеком!
Однако лицедействовать мне некогда. Демонстративно хлопаю себя по отсутствующим часам:
– Цигель, цигель, товарищ, ай лю лю! Время – деньги. А ни того ни другого у меня нет!
Дед откинулся в экстазе:
– О-о! Вы тоже ценитель тысячесерийника о бриллиантовых буднях галактических контрабандистов?! Ах, как прекрасно там сыграл ИИ-Никулин! Вы помните его бессмертное: «Я не трус, но без БКС – я боюсь!» Ха-ха!
Тут я уже нахмурился. Посмеялись – и хватит. Со временем – реальные полушария.
– Лейтенант Кил, доклад!
Командир штурмовиков мгновенно вытянулся по стойке «смирно» и бегло отрапортовал:
– Статус подразделения: зеленый! Ведем перманентный бой, осваиваем лизинговую и трофейную экипировку. Факторы, сдерживающие экспансию, – увеличение внешних границ и рост времени респауна бойцов. Сейчас верхняя планка потерь установлена на двадцати процентах. Обнаружено и присоединено к отряду одиннадцать курсанток из 3-го пехотного училища мобрезерва…
Дедуган, задумчиво осматривающий потолок, пробурчал себе под нос:
– Деревенские простушки, впадающие в экстаз при виде имперского орла. Данная функция у герба не регламентированная, но зело приятная. Штурмовики не теряются, атакуют с одного захода и скоро сотрут свои стручки под самый корень…
Кил нервно дернул щекой и раздраженно покосился на болтливого деда.
– …шесть часов назад вновь заработали орудия внешнего ПКО. На этот раз мы имели возможность привязаться по предоставленной схеме «Марата» и пробиться к пультам управления ПРО-ПКО четырнадцатого сектора. Мониторы внешнего обзора показали неопознанную яхту, запрашивающую посадку и маневрирующую под огнем…
Дед утер невидимую слезу:
– Ох и досталось нашей старушке… Она и до этого не разваливалась только потому, что ее коровы на взлетке засрали. А вы же знаете, какой навоз у склиссов? Морф-цемент! Плазма не возьмет! Только из-за этого и выжили! Сто сорок тонн паразитного веса – чуть оверкиль не сыграли!
Кил вскинул брови и неверяще покачал головой. Мол, лихо дед загоняет!
Штурмовик скинул мне по сети инфослепок события. Хм, вполне себе боевая яхточка у мобилизованного гражданина. Если чем и облеплена сверх плана – так это скорее пластинами корабельной брони, причем снятой не меньше чем с корвета.
– …нам удалось отключить системы ПКО и скоординировать стыковку гостя к аварийному терминалу «Сигма-18».
Дед поднял руку, привлекая к себе внимание. Пробурчал нечто вроде: «Скучные вы, как портовые шлюхи…». Затем ловко козырнул – по-имперски, с легким колониальным шиком:
– Шутки в сторону, и так уже вижу – наши вы – до оскомины и до отвращения! Позвольте представиться: лейтенант Сил Планетарной Обороны Нового Севастополя – Давид Овсяникофф, можно просто – Дава. Во время вторжения Роя командовал третьей башней ПВО, прикрывавшей космодром Южный.
Видя мелькнувшую на моем лице тень недопонимания, дед прояснил:
– Башня ПВО-ПКО-ПРО – единый комплекс, включающий в себя дюжину пусковых установок, четыре десятка лазерных скорострелок и тяжелую спарку, калибром в пятьдесят мэмэ, способную поражать цели на границе геокороны планеты. Персонал – тридцать шесть военнослужащих и два ИскИна.
Я хмуро кивнул:
– Продолжайте.
Лейтенант антилетун болезненно дернул щекой:
– Да чего там продолжать… Флоты схлестнулись еще на периферии системы, обменялись плюхами, затем оттянулись к Севасу и зарубились уже по-взрослому – насмерть. Трое суток нам на голову валились обломки кораблей, что само по себе чуть не доконало планету. Ты вот можешь себе представить падение четырехкилометрового линкора «Гангут», с дедвейтом в семьсот миллионов тонн? Земную кору пробило насквозь, рукотворный супервулкан блюет магмой по сей день. Мертвые земли, горячий базальт с алмазной крошкой…
Дед вздохнул, хрустнул суставами могучих кулаков. Из костяшек на мгновение выскочили фиолетовые иглы вживленных клинков.
– …в общем, сбили мы с полтысячи снарядов класса «борт-поверхность», хренову тучу ракет и десяток бомберов Роя. Умудрились даже ссадить с орбиты что-то типа