– Так что там…
– Боюсь, что стены пали, Мари-аян. Силы были неравны, но ваши воины доблестно сражались. К моему величайшему горю, подлые враги применили запрещённые во всех цивилизованных странах заряженные стрелы Дирамида, и Лех-им был ранен. Ашару Бруно-им вынес своего капитана. К моему величайшему стыду, всё произошло настолько внезапно, что я даже не успел осмотреть его рану. Ныне ваши верные воины героически защищают подступы к главной башне, но боюсь, что надолго их не хватит при всей их воистину нечеловеческой смелости. Меня же вновь позвала в путь дорога, прошу понять и простить…
Эльф изобразил поклон, не выпуская мою руку из своих крепких пальцев.
– О… Всеправедный! – ахнула девушка и качнулась, так что рыцарю пришлось спешно подхватить её.
– Наёмники, – смазливый мужик вложил в это слово столько презрения и ненависти, что мне даже стало смешно. – Трусливо бежите, лишь только возникает малейшая опасность! Бесхребетные твари… Вы даже сдохнуть-то по-человечески не может…
– Хлеборезку закрыл, а то ведь я тебе её завинчу – до конца жизни манной кашей питаться будешь. Как уклонисту, в полном соответствии с законами военного времени, – осадил я опешившего от такой наглости аристократа.
– Ну что за шум! – очень недовольно произнесла цепочка на моей шее. – И шумят, и шумят! Совсем не дают Юне поспать!
Произнесено это было очень тихо, так что в нарастающем шуме бушующего над нами пожара ламию услышал только я, ну и, пожалуй, Гуэнь с его-то лопухами- локаторами.
– Ах ты, плебей… – до блондина дошёл, наконец, смысл сказанного мною, а может быть, он просто не мог поверить, что кто-то посмел так разговаривать с его благородием.
– Ты чего творишь… – одними губами прошипел контрабандист и, к моему удивлению, отпустил мою руку. – Успокойся! Это же рыцарь Алого Герцогства!
Успокаиваться я не собирался. Точнее, мне это было просто не нужно. Смазливый не понравился мне с первого взгляда. Сработало то самое чутьё на опасность, за которое ко мне и прилип позывной «Чудо», и оно упорно твердило мне, что от стоящего передо мной красавчика следует немедленно избавиться. Любой ценой!
Ничего подобного я никогда не ощущал, глядя, например, на Гуэня, хотя наши взаимоотношения были отнюдь не дружескими, и вроде как именно его мне следовало опасаться в первую очередь. Лех, Бруно, да даже умбрийские воины из Изумрудного ковенанта не пробуждали эту мою способность.
Неприятное на самом деле ощущение, как будто кто-то затушил сигарету прямо о моё солнечное сплетение и продолжал давить и давить, стоило мне взглянуть на этого типа. Вот только я ещё недостаточно скурвился в этом сумасшедшем мире, чтобы просто так взять и убить первого встречного. Вот только «предчувствие задницы» всё никак не хотело униматься, а потому я как мог – глупо, по-детски, да что уж дам говорить – изображая из себя натурального гопника, провоцировал его на какое-нибудь действие, после которого я буду иметь полное моральное право расправиться с заносчивым аристократом.
– Рыцарь, говоришь? – громко ответил я, окинув напряжённую фигуру щёголя оценивающим взглядом, и криво усмехнулся. – Вот это вот трусливое чмо – называется рыцарем?
– Чмо? – непонимающе переспросила баронесса и, хлопая ресницами, посмотрела на своего спутника.
– Естественно! Трус и подонок! – рубанул я, подражая одному медийному политику. – Настоящие рыцари сражаются в первых рядах, а это… Это ж обычный ряженый, если, конечно, вообще мужик! Эй, крыса, давай! Признавайся, что ты сделал с настоящим владельцем этих доспехов?
Щёголь побледнел так, что на секунду мне показалось, что у парня не выдержало сердце, и непроизвольно сделал шаг назад. Как боец, в подготовку которого входили курсы, посвящённые ведению допросов, я бы сказал, что какие-то из моих слов, за которые, кстати, в средневековье меня вполне могли посадить на кол или колесовать, попали точно в цель. Ладонь, дрожащая то ли от ярости, то ли от страха, по перекошенному смазливому лицу красавца было не разобрать, легла на рукоять меча.
«Ну, давай, милок! – подумал я. – Пусть это будет самообороной!»
– С дороги, шваль! – рявкнул я на него, гордо выпрямившись и делая шаг вперёд, а оказавшись всего в шаге от девушки, слегка поклонился ей, как то было положено по средневековому этикету. – Моё почтение, леди Мари.
В глазах девушки я не заметил ни страха, ни презрения, только живой интерес.
– Я присоединяюсь к своему товарищу в просьбе освободить нам дорогу, – голос Гуэня из шёлковой велеречивости обернулся бархатными складками, из глубины которых доносилось тихое змеиное шипение.
– Да как ты смеешь… – выдавил, наконец, из себя блондинчик, но я уже пёр на него, как паровоз, и даже немного удивился, когда парень, яростно раздувая ноздри, внезапно шагнул в сторону.
– Если господин рыцарь-им желает, – елейным голоском произнёс эльф, – то при следующей нашей встрече он может получить сатисфакцию. Моё положение среди детей Эльматэрацу вполне позволяет мне скрестить свой клинок с любым и из рыцарей ранга, равного «Алеющему». Прошу простить меня и моего друга, любезная Мари-аян. Сами понимаете, в его возрасте так трудно поддерживать инкогнито… Кровь. Это всё горячая человеческая кровь!
– Амадеуш, не надо! Пусть идут, – пискнула из-за спины рыцаря девушка, заглушая тихий скрежет извлекаемой из ножен стали. – Ты что!
– Это быдло посмело…
– Ты что, ничего не понял! – тихий шёпот девушки растворился в звуках наших шагов.
«Твою мать! – мысленно выругался я, немного расслабившись и более не ожидая удара в спину, зло поглядев на поравнявшегося со мной и чем-то донельзя довольного эльфа, мысленно придушил гада. – Какое на фиг ещё инкогнито?!»
