именно с природными формами. – Как-то не похоже всё это на то, что я слышал о коротышках. Да и этот замок на въезде… Я вот вспоминаю Врата… как их там, Гордуна.
– Врата Гердуна, – поправила меня медленно идущая рядом баронесса, которой, естественно, лучше, чем мне было известно название собственного имущества.
– Ну да. Так вот, как я понимаю, карлики именно так оформляли наземную часть своих строений. Защитная подкова и всё такое. Ведь там морда развратного Пахана Туннелей не выглядела городскими воротами. Да и вообще – въезд в город через замок… ну это как-то странно.
– Уверен! Да и что тут странного? Это ж дворфы! – отмахнулся от меня контрабандист и умолк секунд на тридцать. – К тому же в Чёрное Герцогство, например, официально можно попасть только через замок Лид – и ничего. Да и вообще, хоть и Врата Гердуна и Коттай Дунсон, как и это место, относятся к Третьему Царству, я бы не стал их сравнивать. Всё-таки наследные владения Мари-аян значительно моложе. Этак на две-три тысячи лет.
– Понятно… – я замолчал, подыскивая новую тему для разговора, и какое-то время наша группа двигалась в полной тишине.
«Да кто же он такой?» – думал сэр Амадеуш, буравя взглядом спину идущего перед ним парня, пытаясь уловить каждое его слово.
Этот «Игрь», как слышалось рыцарю это варварское имя, в силу его столичного происхождения, хотя он прекрасно понимал, что зовут того «Игорь», представлялся сплошной ходящей загадкой. С одной стороны, порой он задавал такие странные вопросы, ответы на которые знал любой пятилетний ребёнок. Так и хотелось схватить его за шкирку, встряхнуть, а затем, пнув ногой в дорожную пыль, прокричать: «Откуда ты только вылез? Тварь!»
С другой стороны, можно точно было сказать, что человек этот не из простых. Манеры, поведение, командирский, а часто и вовсе хозяйский тон выдавали в нём благородную кровь. Уж кто-кто, а Кравчик насмотрелся на это мерзкое племя, частью которого он так мечтал стать. Лучшей, по его мнению, частью, потому как другие, опять же по его мнению, просто не заслуживали подобных почестей.
А уж тяжёлую руку Игоря Амадеуш имел уже счастье ощутить на себе. Его – рыцаря, избили, ни на секунду не задумавшись о разнице в статусах. А ведь это останавливало многих сорвиголов, заставляло даже самых строптивых гнуть спину, а то и вовсе стащив с головы шапку, бухаться перед Кравчиком на колени, буквально вымаливая дрожащими от страха губами прощение за самые незначительные прегрешения. Именно эта «неприкосновенность» со стороны простого быдла, как, впрочем, и более-менее уважительное отношение власть имущих, когда-то давно были пределом мечтаний для Овидуса Паулуса – простого городского мальчишки, из семьи зажиточного селунского купца.
Это сейчас, с горем пополам получив желаемое, ему уже было мало простого уважения и преклонения черни. Хотелось большего, и это было вполне естественно для аристократа Кравчика, коим даже в мыслях привык себя считать бывший купеческий сын. И казалось бы – следующий шаг уже сделан, он уже ощущал себя бароном и даже начал приготовления к тому, чтобы стать вдовцом и выгодным кавалером, ведь останавливаться на столь жалком звании он не собирался. Амадеуш видел себя как минимум графом, но его раздутое эго и полное отсутствие чувства меры заставляли уже сейчас с интересом поглядывать на герцогские гербы, и он мысленно примерял на свою голову цветные короны.
Ладонь сжалась на рукояти поясного кинжала. Спина Игоря была так близко и казалась незащищённой. Его верный цепной эльф тоже не глядел на Кравчика, а Бруно… так этот дебил и не поймёт ничего. Сейчас бы сделать это. Одним ударом вогнать клинок под левую лопатку, и все проблемы будут решены…
«Не все!» – мысленно одёрнул себя Амадеуш, разглядывая стройную фигурку баронессы, так и льнувшей к плечу…
Не к его плечу. И это был та самая подножка, что не дала рыцарю завершить шаг к баронскому трону. А ведь план был очень простой… но как сложно всё обернулось.
Гильдии Шутов зачем-то понадобился ущербный замок Коттай Дунсон, а ему нужен был баронский титул. Учитывая, что ныне владеющая дворфской расщелиной династия, по каким-то неведомым Амадеушу причинам, полностью устраивала Оранжевого Герцога – нечего было и думать о том, чтобы завладеть этими землями силой.
Можно занять замок, можно перебить всю семью де’Жеро, но Донат Аттиус – истинный хозяин этих мест, никогда не подпишет победителю мандат на правление, а без него – новый владелец всего лишь гость на залитых кровью холодных камнях этой дворфской крепости. Ему нет смысла даже распаковывать вещи, потому как не сегодня – так завтра под стенами будут стоять все пять сотен графского войска, рыцарские ордена, соседние бароны со своими дружинами и их лэры, пэры и прочая псевдоаристократия с их немалыми отрядами и ополчением. И эту волну должен был оседлать именно он, сэр Кравчик. Алеющий Благоверный рыцарь, не только спасший из рук бандитов Мари де’Жеро, но и в благородстве своём перед лицом самого Доната попросив у обездоленной и лишившейся всего девушки её руки и сердца!
Правда, последнего в планах фиолетовых шутов не было, и Амадеуш понимал, что здесь он играет с огнём. Девчонка нужна была им лишь для того, чтобы на законных основаниях ввести своих людей в замок. Фактически занять слугами, солдатами и управляющим, на руках которых будут простые железные перстни с шагающей рыбой, в то время как послушная баронесса куклой будет сидеть на троне, так что внешне для Доната Оранжевого ничего не изменится.
Для шутов вопрос стоял в устранении капитана стражи и управляющего-мажордома, а точнее, гарантированной замене этих лиц на своих представителей. И Кравчик ни на секунду не сомневался, что Лех, как и Бонифаций, уже кормят червей в какой-нибудь выгребной яме. Эти двое отказались погибнуть от мечей Изумрудных, но им не скрыться от фиолетовых кинжалов, потому как судьба их предрешена с того момента, как баронесса Мари де’Жеро закрыла за собой дверь.
От него же, по планам Торгового дома Зотикуса, требовалось лишь героически спасти девушку, уговорив её бежать из замка и свести с «его хорошими знакомыми», будущим капитаном и управляющим, которые и станут её верными цепными псами.
И всё… В смысле, что совсем «всё». Его, Амадеуша Кравчика, просто убили бы после освобождения замка. Ведь подобных свидетелей не оставляют в живых. Рыцарь понимал это как никто другой, и сразу по прибытии в Коттай Дунсон он начал подготовку к своему взлёту. Потому как одно дело Овидус Паулус, другое рыцарь Амадеуш Кравчик, и третье – барон Амадеуш де’Жеро. В последнем случае гильдия ещё пять раз подумает – стоит ли трогать такую удобную фигуру на таком месте.
Дожидаясь нападения на замок, он изо всех сил ухаживал за этой провинциальной простушкой, добиваясь не то чтобы простого расположения, а именно любви, чтобы она, не задумываясь, отдала ему всё то, что он попросит у неё перед лицом герцога. А затем…
