Только обработанный. Например – затормаживающий все предметы, способные причинить вред владелице на расстоянии метра от неё. Жутко дорогая игрушка, но с ним хоть голым можно ходить – главное, успевай уворачиваться.
– Даже так?
– Даже так!
– Гуэнь?
– Ну, что ещё?
– А почему же я до сих пор нигде в этом мире подобной пёстрой клоунады не встречал? Думал, что мир здесь суровый, что наш Челябинск!
– А где ты, собственно, был-то? И кого видел? Здрашич первый более-менее крупный город на нашем пути, а всё, что было до этого – глухая деревня. Как в прямом, так и в переносном смысле. С определённой позиции можно даже понять сэра Алеющего Благоверного, приехавшего из столицы в Коттай Дунсон и нашедшего там быт почти двухвековой давности. Да ещё и без удобств.
– А умбры?
– А что умбры? У умбров всё хорошо, а те, кого ты имел честь лицезреть – то же непроходимое село, как и защитники замка, на стороне которых мы сражались. Внятно изъясняюсь?
– Более-менее…
Мы замолчали. Устроившись поудобнее на лежанке, что соорудили ещё для Леха, сдвинув оба сундука для казны и накидав сверху мягких тряпок, я предался размышлениям о природе вечности, а проще говоря, похмелившись, уснул. И, надо сказать, что этот чудодейственный рецепт, пиво плюс сон, оказали на меня самое благоприятное влияние. Ибо, продрав глаза, я чувствовал себя как минимум человеком, да и желания совершить рандеву к белому фаянсовому другу, ну или в ближайшие лопухи, за неимением такового, у меня не было.
Короче, чувствовал я себя почти замечательно, пока не понял, что именно вырвало меня из царства Морфея. А осознав – понял, что мы таки приехали, куда собирались. Точнее, собирался эльф, а мне это место совсем не понравилось. Поскольку с улицы в фургон долетали голоса разговаривающих на местном языке с примесью родной русской фени. Но вот ностальгировать по этому поводу меня что-то не тянуло.
– Кому ты стучишь по пустой наковальне, фраерок. Ты приехал в наш город, как положено не зашёл, не представился. На глядящего закрутил болт. А теперь толкаешь тут пустую породу.
Ответа Гуэня я не расслышал, он говорил довольно тихо. Но тон мне уловить удалось. Судя по интонациям, эльф опять перешёл на цветистый восточный слог, которым он ездил по ушам Машке при первой нашей встрече в замке на лестнице.
– Не вылепливай горб, фраер. Нужда заставила вас тащиться сквозь Запретный город? За поругание святынь наших предков ответить надо. Будь мы запредельщиками, так и замочили бы тебя прямо тут. Но мы чтим договор и возьмём лишь долю малую. Треть за неуважение к нам и за покой предков ещё треть.
Я понял, что нас банально разводят на бабло. А у меня на эти деньги были далеко идущие планы. Но ещё пара минут – и не будет ни планов, ни денег. Протерев лицо ладонью, стряхивая остатки сна, я откинул задний клапан и выпрыгнул на песок двора, в котором стоял фургон.
Пару мгновений мне хватило, чтобы оценить диспозицию. Судя по всему, мы находились в одном из загородных поместий, этаких тонущих в виноградниках вилл местного дворянства. Ну, с учётом магически-средневекового антуража, оно скорее напоминало не летний дворец, а этакий продукт порочного союза между бунгало и миниатюрной крепостью. Короче, безвкусный уродец, которому попытались придать вид загородной резиденции некоего аристократа. Получилось, если честно, не очень. Это словно воина обрядить в костюм от Армани поверх кустарно сделанной варварской брони. Причём не пряничного рыцаря в блестящих доспехах, а матёрого наёмника, вся жизнь которого состоит из драк и последующего прожигания награбленного имущества.
Так и тут. Суровая, рубленая архитектура основного здания, к которому и прилегал двор, была украшена затейливой лепниной и цветочными горшками, смотрящимися тут столь же к месту, как и женские рюши на волкодаве.
Под стать были и местные обитатели. Такого обилия разбойных морд я в этом мире ещё не встречал. Каждый из примерно полудюжины встретивших нас карлов выглядел как записной душегуб, хоть хватай его и тащи в каталажку. Видимо, это были конкуренты эльфа по незаконному обороту артефактов. А если учесть, что он сам приехал сюда, и кое-какие обороты из того разговора, что я слышал, тут действует какая-то вариация «понятий», то бишь воровского закона.
Однако я следовать ему не подписывался. Мне без денег хана, идти наёмничать не моё, а значит, стоит как минимум поторговаться.
– Слышь, пионер! Метр с кепкой, галстук в горошек – ты кому мозги паришь? А? Да за вашу Хиросиму вы ещё по понятиям не ответили. Развели зверинец, мать вашу! Натуралисты хреновы! За ваших чернобыльских тузиков приличные люди в бубен бьют, а не политесы разводят. А ты, гнида, ещё бабла с нас срубить хочешь? Ты рамсы не попутал на моего авиатора бочку катить? Или тебе, лошок, балабас жмёт?
Судя по общему лёгкому офигеванию, отразившемуся на лицах коротышек, эльфа ждали одного. И уж тем более местные бандюки не могли поверить, что на их «малине» наезжать будут на них самих.
Тот, что говорил с эльфом, чернявый с клочковатой бородой и серьгой в ухе, больше всего напоминавший конокрада-цыгана, этакий Будулай, замолк, с недоумением глядя на меня. Остальные, бывшие, видимо, силовой поддержкой, наоборот, резко напряглись и дружно положили руки на рукояти ножей, больше напоминавших короткие мечи. Ещё когда выпрыгивал из фургона, я заметил двоих охранников на воротах. Теперь же, судя по пыхтению из-за спины, они тоже подтянулись к месту предполагаемой разборки.
Оглядываться я не стал, но тоже ухватился за боёк молота, рассчитывая в случае заварухи выдернуть его из петли, одновременно нанеся круговой удар, чтобы отогнать
