противника и получить возможность нормально занять оборону. Гуэнь, которого мой фееричный выход застал в каком-то полупоклоне, склонился ещё ниже, но по движению кисти я понял, что в случае драки в стороне он не останется. Изогнув руку, он ухватился за рукоять ножа, что носил в своих широких рукавах, при этом со стороны, если не знать о подобном трюке, поза его казалась более чем мирной.
Почувствовав поддержку своей братвы, гномо-ган или цы-гном, короче, Будулай, воспрял духом и попытался вернуть себе утраченную инициативу.
– Да кто ты тако… – но его попытка не увенчалась успехом, заглушённая громовым хохотом ещё одного представителя воровской братии.
Надо сказать, что среди всех остальных он отличался, как породистый алабай выделяется среди стаи подзаборных шавок. Это было видно и по качеству одежды, украшениям, которые он носил даже вплетёнными в косицы бороды. Но самое главное, его выделял взгляд.
Не бегающий, глядящий, где что плохо лежит и как бы это тиснуть. Не холодный, жабий – убийцы, словно выискивающий, куда бы ловчее пырнуть заточкой. И не масляно- угодливый жулика, всем видом показывающего, как он рад тебя видеть, а мысленно уже прикинувший схему, по которой ты сам отдашь ему всё, что нажито непосильным трудом.
Это был взгляд истинного воина, всегда готового драться и убивать, чтобы выжить, но если нужно, способного прикрыть спину товарищей и готового стоять до конца. Что такой персонаж делал среди воров, было непонятно, но не мне лезть в местные дела. А вот то, что, отсмеявшись, он сказал, заставило пробежаться по спине холодной волне мурашек.
– Сразу видно нечаевскую породу, – голос этого карлика был глухим, словно бы бухающим. – Не разбираясь, с ходу в драку. Батя твой тоже завсегда так поступал. Только вот оружие у тебя подкачало. Наш боевой молот, конечно, вещь хорошая, но родитель твой своей МСЛ таких дел мог наворотить. Упаси Отец Тоннелей.
– МСЛ? Малая сапёрная лопатка… Отец? – доходило до меня туго. – Отец – в смысле Данил?
– Он самый! Кто ж ещё. Я вот только не могу вспомнить тебя, сынок, чей будешь-то? Не Милены и не Регины, на Кель тоже не похож…
– Регины?
– Ты уж извини старого, не всех я Данькиных баб знаю. Батька твой тем ещё кобелём был, ты уж на правду не обижайся, вот и не могу сразу вспомнить имя твоей матери.
– Погоди. Стоп! Ты что-то путаешь. Да, мой родной отец был ещё тот ходок, но ты его знать не мог. Да и детей у него кроме меня не было, а тем более тут! Я, как бы это сказать, не совсем местный, точнее совсем не местный. Ещё пару недель назад я даже не догадывался о существовании всего этого безобразия! Так что извини, дядя, обознался ты, хотя согласен, совпадение забавное.
– Эво как, а я-то, старый, всё думал, что за Игоря Нечаева все выпучив глаза ищут. Поржал ещё – как это Нечаев может взять и потеряться… – улыбка сползла с лица карлика. – А уж не Софьи ли ты, часом, детёнок? А ну-ка, пойдём в дом, перекинемся парой слов.
Я отставил налитый кубок в сторону. Первых два даже не заметил, настолько сильным был шок от услышанного. Признаюсь, пошёл я с местным авторитетом чисто на автопилоте, стоило ему произнести имя моей матери. Но теперь слегка отпустило, а накидываться алкоголем «на старые дрожжи», то бишь, когда вчерашнее ещё не выветрилось, было чревато. Тем более гном, или, как он представился, вольный дворф Бирин Фамсон, рассказывал мне чрезвычайно занимательные вещи.
– Ну что, пришёл в себя? – разместившись в высоком кресле, так, что ноги, не доставая до пола, умещались на специальной полочке, карлик вполне комфортно чувствовал себя за высоким столом, предназначенным для представителей более высоких рас.
– Дай мне секунду, – я пытался уложить в мозгу то, что услышал. – Значит, между нашими мирами существует действующий портал, так?
– Гладь, – поправил меня дворф, удовлетворённо кивая. – Не портал. Переход называется «гладью». Ещё как существует. Твои соотечественники, русские, прямо толпами шастают по вашему Чёрному Герцогству.
– И открыл его мой отец, так? – не давая себя сбить, я гнул свою линию.
– Так, – карл тяжело вздохнул. – Он был одним из первых пришельцев новой волны. Таких вот переселений в истории нашей Орхестры было несколько, но лишь твоему батьке, первому из попавших сюда, удалось открыть гладь в свой мир, а главное, удержать её.
– У нас людей, провалившихся в другие миры, называют попаданцами, – слово «пришелец» чётко ассоциировалось у меня с лысыми зелёными человечками с антеннами на голове. – Вот значит как. И папашка мой тоже, хм, попаданец.
– Пришелец, – уверенно возразил Бирин. – Впрочем, называй как хочешь. А с Данилом вы похожи, ты сам-то не через Гладь прошёл?
– Угу. И я такой же. Версия два-ноль, так сказать. Но вернёмся к нашим баранам. Мать мою ты откуда знаешь?
– Знаешь, Игорь. Не след мне лезть в ваши семейные дела. Не сказали тебе ничего твои, значит, и мне рот раскрывать не стоит. Отправляйся-ка ты в Чёрное Герцогство, и там тебе всё подробно расскажут, да и домой вернуться сможешь, – Фамсон стал похож на доброго дядюшку, ну или на Санта-Клауса, после того как он нагадил в каминную трубу плохого мальчика. – А я тебе и химеру шуструю подберу, такую, чтобы даже ты, непривычный к верховой езде, на ней удержался. Да и сопровождающих дам, довезут в целости и сохранности, как под щитом Отца Тоннелей.
Вот тебе и «трудное возвращение». Идея была очень заманчивая. К тому же по большому счёту это был первый человек и не человек в этом мире, кто предлагал мне свою помощь. Причём делал это безвозмездно, то есть даром, как говорила незабвенная Сова из отечественного «Вини-Пуха».
С другой стороны, сопровождающие, которые будут меня охранять, заботиться и так далее и тому подобное, при рассмотрении и после всего сказанного дворфом как-то уж больно походили на конвой, которому поручено доставить задержанного до нужной точки и передать с рук в руки. Будут они мне подчиняться – большой вопрос. Что-то
