– Актеров? – переспросила Рина и прыснула в кулачок.
– Я сказал какую-то глупость?
– Нет, что вы, – тут же стерла с лица улыбку Рина, – просто никаких актеров не было. Все, что мы видели, породила фантазия и искусство мага-иллюзиониста. Вот, кстати, и он сам.
Только сейчас я заметил, что зрители не расходились, словно чего-то ждали. И дождались. По проходу между диванчиками к арене спустился субтильный тип в какой-то непонятной распашонке. На его лице читалась усталость и запредельное самодовольство. Впрочем, возможно, это была гордость за хорошо сделанную работу, но очень уж гипертрофированная.
Зрители дружно зааплодировали, а иллюзионист, встав посреди арены, принялся раскланиваться. Рина присоединилась к зрительским восторгам. Я тоже хлопнул пару раз в ладоши, чтобы не выделяться.
Наконец-то зрители потянулись к выходу. Вышли и мы. На улице Рина замешкалась, и мне пришлось срочно спасать ситуацию:
– Надеюсь, вы никуда не спешите?
– Нет, – ответила она и мило улыбнулась.
– Тогда мне нужна ваша помощь. Подскажите, где здесь поблизости есть уютный ресторанчик?
– На другой стороне площади, – сказала девушка и с очень серьезным видом добавила: – Но за обед плачу я.
Мы пересекли сквер, добродушно споря о том, кто будет оплачивать посиделки в ресторане. Это игривое противостояние раскрепостило нас и постепенно превратилось в нормальную беседу с шутками и довольно откровенными подробностями из прошлого. Впрочем, я старался не проговориться о своем попаданстве, да и профессиональные темы затрагивать только вскользь.
Как-то незаметно мы перешли на «ты». Мне было легко с Риной, как ни с кем в этом мире, да и, пожалуй, на Земле тоже. Девушка перескакивала с темы на тему, но все же моя тусклая реакция на новомодное развлечение не давала ей покоя.
– Неужели тебе совсем не понравился иллюзиониум? – зачерпнув ложечкой очень вкусное голубое мороженое, спросила Рина.
– Понравилось, но не вызвало особого восторга.
– Какой ты привередливый, – фыркнула девушка. – Ну конечно, ты ведь пережил столько приключений.
– Поверь, ничего хорошего в них не было.
– Это у меня ничего интересного в жизни не было. С детства меня опекали слуги в доме и тетушка. А ведь хочется чего-то захватывающего, необычного.
С ума сойти! Она живет в запредельно колоритном мире и при этом изнывает от скуки.
Я покосился на закрывающую две трети неба крону таули и понял, что для нее все это привычно с детства, а потому обыденно и скучно.
– А как насчет того, чтобы пережить небольшое, но захватывающее приключение?
Гамма чувств, отразившихся в глазах девушки, мне понравилась. Сначала там мелькнуло дикое любопытство, его сменила настороженность, а под конец победила решительность, сдобренная изрядной частью доверия.
– Когда?
– Давай хоть прямо сейчас. Только тебе нужно переодеться.
– Во что?
– Ну, во что-то более удобное… – замялся я, пытаясь подобрать определение. – Нужна одежда для пикника за городом.
– За городом? – напряглась девушка.
– Ну не совсем за городом, – поспешил я ее успокоить. – Мы не будем выезжать из-под кроны таули. К тому же в моей машине есть защитные артефакты от драконьей магии.
– В машине? – удивилась Рина.
– В паромобиле, – тут же исправился я, – в смысле, в паровозе.
– У тебя есть паровоз? – В глазах девушки мелькнул интерес иного типа.
Да уж, девушки одинаковы во всех мирах. Ее удивление было вполне обоснованно. Паромобили хоть не были такой уж новинкой, но пока не так сильно интегрировались в консервативный мир Вадарак-ду. К тому же выкладывать кучу золота за аппарат, который можно заменить хоть личным, хоть наемным конным экипажем, не станет ни один рачительный бизнесмен.
– Да, пришлось купить для работы.
– Показывай! – В глазах Рины опять полыхнуло любопытство.
А ведь действительно, она же не видела мой паромобиль. Из ресторана я уехал раньше, а в момент ее визита в мой дом машина стояла в гараже.
Рассматривать броневик Рина начала еще издалека. Ошибиться она не боялась, потому что в этой части парка на дороге был припаркован только мой паромобиль.
– Он такой…
– …красивый, – чуть пустил я павлина.
– Нет, – сказала Рина и тут же поправилась: – Точнее, очень красивый, но в нем столько скрытой агрессии, и кажется, что это замерший перед прыжком зверь.
