а он упирается со всех сил. Блин, боюсь даже представить, что будет с грузовиком, мной и Рудиком, если аномалия такой силы втянет нас в себя.
– Прыгай на фиг! – заорал я. – Вон из машины!
– Не дождешься! – оскалился спир. – Если я выпрыгну, кто тогда будет держать твой автомат?
– Да хрррен с ним, с автоматом, – прорычал я.
И заткнулся – слишком больших усилий требовалось для борьбы с рулем грузовика. Ладони уже горели, словно я сжимал не обмотанную изолентой поверхность баранки, а раскаленный металлический прут. Но ничего другого не оставалось. Отпусти я сейчас руль хоть на мгновение, чтобы выпрыгнуть, грузовик мгновенно затянет в невидимый омут…
И тут я понял, что машина замедлилась, а потом и вовсе остановилась. Нет, колеса бешено вращались, но грузовик стоял на месте, уже по самые о?си зарывшись в раскисшую от дождей грунтовую дорогу. Силы аномалии и автомобильного двигателя уравновесились. Причем, похоже, аномалия начала терять силы. Мельком глянув в зеркало заднего вида, я успел заметить, что она перестала быть невидимой.
Это, несомненно, была «комариная плешь», которую яйцеголовые ученые называют гравиконцентратом. Огромная, многохвостая, полупрозрачная пакость, похожая на гигантскую морскую звезду. Признаться, «плешей» такого размера я до этого не видел, хотя пошатался по Зоне немало. Она была метров двадцать в диаметре, а то и больше. И сейчас она ползла, дрожа от напряжения всем своим желеобразным телом. Ползла к нам, стремясь как можно быстрее сократить расстояние между собой и жертвой. Похоже, она и вправду была очень голодной.
И в какой-то момент от жадности немного не рассчитала сил.
Я почувствовал, как грузовик тряхнуло – это «плешь» рванула его к себе, стремясь одним ударом достичь желаемого…
И достигла!
Только не в полном объеме.
Раздался страшный треск, и я увидел в зеркало, как с нашего грузовика сорвало кузов, как он летит, вращаясь в воздухе… И как, пролетая над гравиконцентратом, легко сминается – сначала в гармошку, а потом в бесформенный, маленький комок, который продолжал уменьшаться в размерах, пока полностью не исчез.
И это нас спасло.
Видимо, аномалия решила, что втянула в себя добычу, – и отвлеклась на сдавливание ее в точку. Понятия не имею, зачем гравиконцентратам это надо, но яйцеголовые ученые считают, что аномалия таким образом питается. Да и хрен с ней, пусть жрет что хочет – главное, что наш грузовик больше ничто не держало и он, взвыв мотором, рванул вперед, словно скакун, которого слишком долго держали на привязи.
Нас аж подбросило на сиденьях, да так, что более легкий Рудик основательно приложился макушкой об крышу кабины.
– Твою мать! – заорал он дурным голосом сразу после приземления обратно на сидушку. – Полегче нельзя? Я сто пудов шишку на тыкве набил, и вдобавок хвост смял, болит теперь, блин!
– Скажи спасибо, что тебя сейчас вглухую не смяло, как наш кузов, – парировал я, сбрасывая газ. Теперь можно было не давить педаль в пол, рискуя вновь нарваться на аномалию.
– Меня б не смяло, – буркнул Рудик, потирая макушку. – Мне ваши аномалии по фигу.
– Да ну! – не поверил я.
– Вот тебе и «да ну». Как в мире Кремля на нас, спиров, не действуют Мертвые Зоны, так здесь нам на ваши аномалии положить с пробором. Пока ты в сарае прохлаждался, я уже проверить успел. Влез сдуру в одну, прозрачную такую. Крутить меня пыталась. Ага, щаз. Мне ее кручение как легкий ветерок по шерстке. Прошел через нее – и тут же провалился по самую задницу в яму с какой-то грязью, мерцающей голубоватым светом. «Кобра», ножик мой второй при этом из ножен в нее вывалился – и всё, нет больше ножа, растворился в той грязи, прикинь?
– Жесть, – пробормотал я. – Это ты, по ходу, в «мясорубку» влез, а после в «ведьмин студень». Пожалуй, одни из самых смертоносных сюрпризов этой Зоны.
– Данунафиг, – отмахнулся спир, дергая себя за хвост – небось, проверяя на предмет вывиха. – То ли дело у нас, в мире Кремля. Не био подстрелит, так нео дубиной приложит, или рукокрыл в гнездо утащит. Вот это я понимаю смертоносные сюрпризы. А это так, мелкие неудобства.
– Смотри, сглазишь, – покачал я головой. – Не любит Зона, когда о ней вот так пренебрежительно отзываются, наказать может.
– И ты веришь в эту мистику? – удивился Рудик. – Вот уж никогда бы не подумал, что легендарный Снар, бог вормов и убийца чудовищ может…
Договорить он не успел.
Под передними колесами громко хлопнуло, грузовик рвануло в сторону и я, не удержав баранку, со всей дури приложился левым плечом об дверь. Следом аналогичный синхронный двойной хлопок послышался сзади.
«Была б скорость побольше, или сустав бы вышиб, или машина б перевернулась. Или и то, и другое вместе», – мелькнула мысль. Мозг автоматически проанализировал ситуацию, а тело уже действовало. Ибо практически одновременно четыре колеса не лопаются, если только кто-то не положил на дорогу что-то способствующее этому. Например, одно из многочисленных средств принудительной остановки транспорта, представляющих собой металлическую ленту с шипами.
Все это мгновенно прокрутилось в моей голове, пока я пытался поймать Рудика, мертвой хваткой вцепившегося в автомат. Вернее, автомат с обхватившим его спиром, орущим от ужаса не хуже пожарной сирены. Пистолет Павленко вывалился у меня из-за пояса и улетел куда-то под ноги. «Ремингтон» совсем за сидушку провалился от страшного рывка, с ходу не достать. Да и черт с ними! В бою против нескольких противников АК всяко лучше будет.
